Уголь — самый доступный и дешевый энергоноситель Недавно появилось чрезвычайно перспективное направление — сотрудничество с турецкими бизнесменами. У них в себе¬стоимости практически любой продукции очень велика топливная составляющая — своего газа или нефти в стране практически нет, есть только низкокачественный уголь — лигнит. А наша технология как раз ориентирована на переработку таких углей. В Турции до кризиса местные промышленники импортировали уголь по цене 250–270 долларов за тонну и смешивали его с местным углем. В частности, из этой смеси они делают в год до пяти миллионов тонн топливных брикетов. Природный газ там, что называется, с доставкой потребителю — 600–650 евро за тысячу кубометров. Страна достаточно развитая, энергопотребление значительное, и сейчас в Турции кризис чувствуется вовсю — многие фабрики и заводы, производящие продукты питания или стройматериалы, остановлены — газ дорогой, а продукция, наоборот, дешевеет. В Турции с нашим партнером мы посчитали и выяснили, что можем из местного угля производить газ с отпускной ценой на 300 евро дешевле. Директор машиностроительного завода посчитал: если на его территории поставить демонстрационную мини-установку, то за год она не просто окупится, но и принесет 150 тысяч долларов дохода. Почему опять «демонстрационную»? Здесь — тоже «восток», и, по их мнению, работающие в Сибири установки — это совсем другое дело, нежели установка, работающая в Турции. — Кто будет изготавливать такое оборудование? — Сделать его можно на любом машиностроительном предприятии. Вовсе не обязательно делать все наши комплектующие в Красноярске. Неразумно возить «железо» в ту же Турцию из Сибири. Мы инжиниринговая компания, наш товар — это интеллектуальная собственность: технологии, проектная документация, а «начинку» можем заказать где угодно. Какая-то часть заказов все равно останется в Сибири. Например, для монгольского проекта оборудование изготавливали в Красноярске, на экскаваторном заводе. В рамках нового контракта его будут делать на котельном заводе в Алтайском крае. Сейчас на стадии созревания несколько проектов в Балтии, там у нас работает дочернее предприятие «Термоинвест», и вполне возможно, что первые партии оборудования для них будут изготовлены в Турции. Тут есть еще один момент: за границей производители не гонятся за сверхприбылью, поэтому, как ни странно, по нашим расчетам, там изготавливать дешевле. В России очень часто бывает так: живет себе завод кое-как почти без заказов — и вдруг появился первый клиент, так с него пытаются получить всю ранее упущенную прибыль. — Не могу не спросить: технологии переработки угля развивались в Европе, прежде всего в Германии. Велика ли конкуренция с европейскими фирмами? — Да, когда-то германские фирмы были первопроходцами в переработке угля и углехимии. Но это в Европе сейчас все умерло! В 1990−е годы мы сотрудничали со специалистами «Бритиш Коул Корпорейшн» из Великобритании, там были доведенные почти до промышленного уровня очень перспективные разработки — например, технология терморастворения угля с целью получения электродного угля. Потом эта корпорация была приватизирована, ее научный центр расформирован. Недавно я стал искать в Европе ученых, с которыми общался лет 15 назад — ведь у них были не просто наработки, было оборудование, технологии, технико-экономическое обоснование целого завода. Одного нашел — он и рассказал мне, что ничего не осталось. Специалисты на пенсии или умерли, документация потеряна, технологии забыты, преемников нет. Да что говорить про Европу — есть примеры, когда новые металлургические предприятия в Восточной Сибири проектируют под использование газа. Мы были напрямую задействованы в одном из таких проектов. Юные «топ-менеджеры», не выходя из столичного офиса, заложили огромный завод в Приангарье на природном газе, а потом выяснилось, что сегодня промышленный газ там взять просто неоткуда. Проект, по сути, зашел в тупик. Благо в этой компании работал специалист, который откуда-то узнал про нас и предложил производить газ из угля Кокуйского месторождения, что находится в десятке километров от промплощадки завода. Институт ВНИПИЭТ (Росатом) выполнил проектную документацию. Но на этом перипетии завода не закончились: в московском офисе сменилась команда, и новые менеджеры решили использовать в качестве топлива сырую нефть. Может, в конце концов, и построят по такой схеме, если местные власти не наложат вето — ведь населению придется дышать продуктами неполного сгорания нефти. Зато очень упорно над технологиями глубокой переработки угля сейчас работают в Азии. В одном только Китае в разных стадиях строительства и эксплуатации более сотни углеперерабатывающих заводов. Но, безусловно, самые значительные результаты — в ЮАР. Там в жидкое топливо перерабатывают 40 миллионов тонн угля в год. — Кризис и падение цен на нефть серьезно коснулось вашего бизнеса? — Коснулось, но наши технологии остаются рентабельными даже после кризисного падения цен. Потенциальные заказчики по разным причинам откладывают реализацию больших проектов. Так что наши главные надежды связаны с заграничными инвесторами. Там гораздо четче воспринимают взаимосвязь между нашими технологиями и прибылью. «Эксперт Сибирь» |
