Но очень скоро стало ясно, что сравнивать объемы инвестиций в странах с развитым механизмом финансирования нанотехнологий и бюджет "Роснано" некорректно. В первый год жизни корпорации нанобизнесу не досталось от "Роснано" ни копейки: тогдашний генеральный директор корпорации Леонид Меламед (см. интервью с ним далее) разместил средства на банковских депозитах. Год ушел у Меламеда на создание собственно корпорации — конвейера по "переработке" заявок от желающих получить инвестиции. Первый проект "Роснано" одобрила в мае 2008-го. Им стало производство асферических линз (см. материал "Фокус на линзах").

Управлять такой корпорацией все равно что начинать шахматную партию без ферзя — заведомо проигрышный шаг в карьере. Генеральный директор такой корпорации просто должен выбрать, в чем он предпочитает быть обвиненным: в неэффективном управлении средствами при осторожном инвестировании сейчас или в "халатности", "злоупотреблениях служебным положением" и "растратах" — потом, при активном распределении средств.

Алексей Коробов, первый генеральный директор Российской венчурной компании (РВК), -своеобразной "сестры" "Роснано", испытал это на себе. В начале 2009 года Генпрокуратура и Счетная палата обвинили его в слишком медленном расходовании средств. В конечном итоге Коробов был вынужден подать в отставку — сейчас у РВК уже третий гендиректор.

Это, конечно, не единственные минусы наноинвестирования в России. Но имеются и плюсы.