Химики – передовой отряд русской буржуазии. Первое дело химиков состоялось в 1937 году. Тогда НКВД организовывало по всем коллегиям министерств такие собрания, на которых одни ученые должны был оговаривать других. Сдавать их на тему вредительства, врагов народа и т.п. Министерство химической промышленности – единственное, кто не вписался в этот сценарий. На вопрос представителей НКВД, кто здесь враг народа, химики ответили молчанием. План НКВД по склокам и доносам внутри Минхимпрома провалился. Химики – это вынуждено высокий интеллектуальный уровень. Химики – это не песком с карьера торговать. Чтобы заниматься прикладной химией, надо иметь высокое образование. Президент говорит о диверсификации, об уходе от сырьевой зависимости. Это задача, которую государство пытается продвинуть. На мой взгляд, первая отрасль, которая должна быть продвинута – это химия. В химии практически неограниченное число переделов – от нефти к фармацевтике. Огромное количество добавочной стоимости, которая могла бы попадать в российскую экономику. Но отрасль сегодня деградирует. У химиков нет общности, нет идеологии, нет целей, нет лоббизма в законодательной области. Каждый сам по себе. Этим пользуются те, кто как НКВД в 37 году, хочет подмять химию под себя. Сегодня в России наметилось явное противоречие: законодательство становится реальной угрозой для бизнеса. Достаточно большое число компаний в России занимается химической продукцией. При этом у государства полностью отсутствует стратегия развития этой отрасли. Желающие делать инвестиции в развитие производства делают это на свой страх и риск. В правительстве сегодня отсутствует политический интерес к отрасли, но свято место пусто не бывает. Если химики-специалисты не проявляют интерес к государственной политике в области химии, то к ней проявляют интерес не специалисты. Ваше молчание, молчание специалистов приводит к тому, что на ваше место встают чиновники, силовики, мягко говоря, не являющиеся химиками и имеющими другие интересы. Для примера я приведу две Конвенции ООН, к которым Россия присоединилась. Одна – Стокгольмская конвенция о стойких органических загрязнителях, другая – Конвенция ООН против незаконного оборота наркотических средств. По первой конвенции в России не слышно ничего, по второй создано целое ведомство на 40 000 человек. Безусловно, вторая проблема, проблема оборота наркотиков, исключительна важна: наркотики по-настоящему заполонили нашу страну, но и проблема латентных загрязнителей в прямом смысле уничтожает страну. Небольшой экскурс в историю С 1939 по 2003 год были выпущены миллионы тонн ДДТ и диэлектрических жидкостей – полихлорбифенилов (ПХБ), которыми заполнялись трансформаторы и конденсаторы. В 70-е годы выяснилось, что 12 типов Сильнодействующих Органических Загрязнителей (СОЗ), находясь в природе под воздействием солнца и других факторов выделяют диоксины, которые вызывают в организме онкологические и другие заболевания. ООН создало Конвенцию, по которой присоединившиеся страны должны уничтожить все источники диоксинов. В 2002 году Россия подписала Конвенцию, и единственное, что она сделала – это отказалась от производства СОЗов. Это было сделать просто – производства просто не было. Развитые страны давно решили эту проблему. Они уже провели уничтожение. По данным ЮНЕСКО, в России 60 000 тонн диоксинов – и это только открытая информация. Это металлурги и прочие очевидные производители. Не учтены газовики, нефтяники, нет оборонки, то есть реальное количество диоксинов на территории РФ минимум в 2 раза больше. По Конвенции Россия должна переписать, создать реестр, обязать владельцев сдавать старые софтоловые трансформаторы, создать мощности по переработке. Но сегодня при строительстве жилья в бывших индустриальных зонах трансформаторы, содержащие софтол, зачастую просто закапываются на стройплощадках, поскольку до настоящего времени не существует правил обращения с ними. Зачастую население оказывается под постоянным воздействием губительных диоксинов. До настоящего времени не произведен учет опасных жидкостей (полихлорбифинилов), не существует законодательной базы, регулирующей обращение с ними и не построены заводы по безопасному их уничтожению. Развитые страны давно решили эту проблему и провели уничтожение полихлорбифинилов (ПХБ). Россия должна создать реестр ПХБ, заводы по переработке и законодательно обязать владельцев сдавать старые трансформаторы и конденсаторы для уничтожения, а не выбрасывать их в леса, как это сегодня делается. Конвенция ООН требует гарантий от неконтролируемого попадания ПХБ в природу. Россия на сегодняшний день не решила ни одной проблемы. В то же время необычайная законодательная активность в последнее время проявляется вокруг других химических веществ, так называемых прекурсоров. Под предлогом выполнения конвенции ООН о наркотиках обществу внушается исключительная важность борьбы с прекурсорами. Прекурсорами названы вещества по списку, созданному не международной общественностью, а ФСКН. Жесточайшее регулирование оборота таких многотоннажных веществ, как ацетон, толуол, соляная кислота, и десятков других веществ, законодательно прописанное по инициативе ФСКН, все равно невыполнимо, поскольку невозможно контролировать и отвечать перед ФСКН за процесс испарения в жару ацетона из цистерны, чего, например, требует ФСКН. Невозможно с помощью силового ведомства контролировать производственный процесс на химических предприятиях и отвечать за каждую каплю соляной кислоты, которая, в конце концов, содержится у нас в желудках. Изначальная невозможность выполнения принятого закона приведет только к шантажу и коррупции. Очевидно, что регулирование оборота прекурсоров внутри страны просто не имеет смысла, так как основная масса наркотиков – 90 % по данным самого ФСКН – производится в Афганистане. Остальные 10% – это импортные, например, голландские таблетки. Сколько наркотических веществ производится с помощью отечественной химии, узнать невозможно вследствие отсутствия статистики. Но, тем не менее, закон о прекурсорах на сегодняшний день единственный закон, касающийся регулирования оборота химических веществ. Регулирование с помощью, конечно же, единственного доступного силовому ведомству инструмента – Уголовному кодексу и тюремному наказанию. Проблема роста онкологических заболеваний в России наших законодателей не интересует. Но это не значит, что мы сами не можем бороться за чистоту своей страны и трубить о текущих проблемах. В которых только мы, химики, разбираемся по-настоящему и понимаем последствия влияния химических веществ диокисинов на организм человека. На мой взгляд, такое кощунственное отношение к химии, к политике вокруг химии возможно только потому, что вы, специалисты, сохраняете молчание и ждете, что наступит светлое будущее и найдется в правительстве тот, кто к вам обратится как к специалистам. Нет. Не найдется, потому что, как видно на примере двух конвенций, побеждает только тот, у кого есть действительный интерес. Объединившись, вы должны выражать свое мнение по каждому острому вопросу, доносить его до правительства любыми способами, делать его значимым и понятным для общества. Да, это требует от вас определенной энергии и времени, но не надо забывать, что химиков остается все меньше и меньше. Ваши дети, как правило, не химики, а экономисты и юристы. Яна Яковлева
Slon.ru
|
