В связи с тем, что с момента первой попытки реализовать этот проект прошло шесть лет, оператор проекта – АО Kazakhstan Petrochemical Industries (KPI) проводит корректировку ТЭО и повторно разрабатывает ОВОС проекта. Детальное технико-экономическое обоснование проекта ГХК разработано компанией Foster Wheeler. Общественные слушания по ОВОС компания предполагает провести в августе. Об этом 4 июля на консультационной встрече с НПО и журналистами сообщил председатель правления казахстанской нефтехимической компании АО Kazakhstan Petrochemical Industries Чингис Исмагулов. По словам Чингиса Исмагулова, проект строительства газохимического комплекса включен в перечень стратегических инвестиционных проектов в соответствии с постановлением правительства РК от 1 сентября 2009 года № 1293, ГПФИИР РК на 2010–2014 годы и другие приоритетные программы власти. Проект, несомненно, можно считать самым амбициозным экономическим проектом современной истории страны. Бюджет газохимического комплекса оценивается в настоящее время в $6,3 млрд. Для сравнения, в 2005–2006 годах стоимость проекта оценивалась разработчиками в $4 млрд. В целом инвестиции в проект, прогнозируемые до 2020 года, – более $20 млрд С 2006 года изменился состав участников проекта. В настоящее время 51% доли в проекте принадлежит ФНБ «Самрук-Казына» и 49% – казахстанской частной компании Sat&Ko. Ушла из проекта швейцарская компания Basel. Роль Basel в проекте заключалась в передаче технологий. По словам Чингиса Исмагулова, в качестве поставщика технологий компанию Basel заменила некая американская компания «Си Ви Ланес». Единый ранее проект в настоящее время поделен на две фазы – строительства линии полипропилена и линии полиэтилена. Это связано со сформировавшейся схемой финансирования проекта. Фактически обе фазы планируется реализовать одновременно. Ввод линии полипропилена – в 2016 году, а линии полиэтилена – в 2017 году. А воз с деньгами и ныне там Проект обеспечен финансированием, но, как не преминул пожаловаться общественности председатель правления KPI Чингис Исмагулов, деньги до проекта не доходят, а лежат в Банке развития Казахстана (БРК). По этому поводу стоит вспомнить громкий скандал двухлетней давности. 18 июня 2010 года на совещании в Атырау тогдашний председатель совета директоров «КазМунайГаза» (КМГ) Тимур Кулибаев сделал резкое заявление в адрес БРК за срыв финансирования газохимического комплекса в Атырау. Он обвинил банк в паразитизме на деньгах, выделенных на газохимический проект. По его словам выходило, что деньги, выделенные на газохимию, в том числе и из госбюджета, лежат годами без применения, а БРК как заправский коммерческий банк, а не национальный институт развития, требует с участников проекта залоги и выполнения вечно пополняющегося списка процедур. Прошло еще два года, а ситуация принципиально, похоже, не изменилась. В БРК аккумулируются все деньги на реализацию проекта из различных источников, в том числе и внешних, в частности, полученные от китайского «Эксимбанка». Ситуация получается несколько абсурдной – деньги собираются в один «государственный карман», но до другого «кармана», где государство имеет контрольный пакет акций, деньги не доходят… Время – деньги Не сорвет ли новые сроки реализации проекта «структурная» проблема с финансированием? Любая задержка основательно скажется на доходности проекта. Дело в том, что пока единственным поставщиком сырья для газохимии проекта является компания ТОО «Тенгизшевройл» (ТШО). Базой для контракта KPI с ТШО стали обязательства компании перед Казахстаном по договору о создании СП «Тенгизшевройл». Согласно этому обязательству, если в регионе будет построен нефтехимический завод, то ТШО на выходе из своих заводов согласованное количество сырья будет продавать на основе плавающих цен, ниже рыночных, но не ниже себестоимости. Акционеры ТШО согласились подписать контракт, тем более что речь идет о поставках не нефти или иных широких фракций, а попутно добываемого газа. В обмен на поставки сырья по цене ниже рыночной ТШО разрешает ряд задач – выполняет свое обязательство по контракту о создании СП ТШО, приобретает рынок сбыта для газа, возможность получать в свою собственность переработанную за счет KPI часть своей продукции – фракции нафта и вакуумного газойля. С ТШО у АО KPI заключен договор о поставках газа на 25 лет с момента начала поставок. Но договор был заключен с ТШО еще в 2007 году на 15-й год действия Договора о создании СП «Тенгизшевройл». В 2007 году оставалось как раз 25 лет срока действия Тенгизского контракта. В 2016/17 году, в годы предполагаемого начала работы газохимического комплекса, до окончания действия контракта о поставках газа останется 16–17 лет. А если строительство газохимического комплекса затянется, то еще меньше. Первый срыв в 2006 году уже серьезно сказался на предполагаемых сроках окупаемости проекта. Если в «нулевые» годы предполагалось, что срок окупаемости инвестиций будет 5 лет, то в настоящее время срок окупаемости вложений, по словам Чингиса Исмагулова, составит уже 7 лет при внутренней норме доходности (ВНД – IRR) 22%. Получается, чем дольше затягивается реализация проекта, тем меньших доходов стоит ожидать акционерам. Счет на недополученную прибыль уже идет на миллиарды. Если бы газохимический комплекс заработал, как предполагалось, в 2011 году, то уже в 2016 году он бы имел чистую прибыль более $2 млрд! Это притом, что проект в случае его реализации обречен на коммерческий успех, несмотря на высокую капиталоемкость. Его чистая прибыльная стоимость при сроке окупаемости 7 лет оценивается в $2–2,5 млрд. На каждый вложенный доллар ожидается доход не менее чем в 300 долларов! Расчеты инвесторов основаны на ежегодном росте потребления полимера: 5% по миру и 6,5% – в Азии. Помимо полиэтиленовых пакетов и одноразовой посуды из пластика производят компоненты автомобилей, трубы, товары народного потребления, бытовую технику. Продукция ГХК будет востребована в Китае, в странах Юго-Восточной Азии, Иране и Европе. Правда, обсуждение на консультационной встрече выявило один недооцененный разработчиками проекта риск. «Зеленые» организации на Конференции ООН «Рио+20» подняли вопрос о переводе всех упаковочных материалов для пищевой промышленности на саморазлагающий принцип. В мире уже есть конкретные разработки саморазлагающихся упаковочных материалов для пищевых продуктов, в частности, под солнечным светом. Не ошиблась ли в своих маркетинговых расчетах компания KPI? Конечно, эти «новые материалы» даже в случае такого развития событий не сразу заменят полиэтилен. Как отметил Чингис Исмагулов, их продукцию можно использовать вторично. Оффтейкеры становятся в очередь Показательно, что у АО KPI уже появились так называемые офф-тейкеры, проще говоря, крупные покупатели, которые обязались покупать гарантированные объемы продукции на реализацию. Комплекса еще нет, а гарантированный покупатель уже есть. Первым оффтейкером стала американская компания Vinmar Projest LTD. По словам Чингиса Исмагулова, KPI находится в процессе переговоров с другими компаниями, претендующими на роль оффтейкеров. Такие переговоры ведутся с китайской компанией Sinopec Trade House и японскими компаниями Маrubeni и Mitsui. Предполагается, что контрактами будут предусмотрены надлежащие комиссионные и штрафные санкции, выплачиваемые проекту в случае неисполнения обязательств. Схема проекта такая: природный газ с месторождения Тенгиз будет подаваться на установку сепарации газа в районе райцентра Кульсары, на которой будет происходить выделение двух газов – этана (29%) и пропана (8%). Фракции вакуумного газойля и нафта будут возвращаться в «Тенгизшевройл». Далее они будут экспортироваться на нефтехимический завод: этан – по трубопроводу, пропан – по железной дороге – на комплекс Северный Карабатан, 30 км северо-восточнее Атырау, и там будет производиться конечная продукция. Кашаганский парадокс – сжигать пропан вместо метана Еще одним крупным поставщиком сырья для АО KPI могла стать компания NCOC с месторождениями Северо-Каспийского проекта – Кашаган, Кайран, Актоты. Газовый фактор на этих месторождениях на порядок выше, чем на Тенгизском. Но если менеджмент «Тенгизшевройл» сравнительно рационально подходит к добыче углеводородов и умелым менеджментом нашел вариант получения маржи из своего контрактного обязательства, то, как рассказал Чингис Исмагулов, на Кашагане газовые горелки поставлены для отжига ценного пропана! При этом Кашаганский консорциум не предусмотрел никакой возможности утилизировать взрывоопасный и опасный по фактору коррозии для своей трубопроводной системы и оборудованию – взрывоопасный газ метан. Этот факт несет серьезную угрозу безопасности Северо-Каспийского региона и напрямую влияет на экономику Кашаганского проекта. Влияет этот факт и на экономику проекта газохимического комплекса. Получать газ от кашаганского консорциума KPI было бы гораздо легче. Комплекс будет располагаться лишь на 7–10 километров севернее установки подготовки нефти и газа NCOC на Карабатане. Стоит также вспомнить, что в недавних майских соглашениях между иностранными инвесторами и Казахстаном об увеличении стоимости опытно-промышленной разработки Кашаганского месторождения и увеличении сроков добычи первой нефти консорциум якобы пошел на уступки Казахстану и согласился отдавать 80% добытого на Кашагане газа по внутренним ценам. Этот газ мог перерабатываться в продукт высокой прибавочной стоимости на газохимическом комплексе. Если же в реальности консорциум собирается сжигать почти весь пропан, то ценность этой уступки для Казахстана и АО KPI нулевая. Если бы NCOC поставлял пропан и этан KPI, то можно было увеличить общую мощность предприятия с 1,2 до 1,7 млн тонн химпродукции, на полмиллиона тонн, почти на треть! «Совершенные технологии» АО KPI обещает максимальную экологическую безопасность проекта. Ключевым фактором для такого утверждения в компании считают применение технологий CATOFIN, Novolen, Lummus. Во множестве стран выданы разрешительные документы на экологические проекты по технологиям CATOFIN, Novolen. А технология Lummus использует самые последние разработки в сфере экологии и безопасности при проектировании. В целом применение этих технологий практически исключает взрывы. Сам по себе газ дает минимум выбросов и является наиболее экологичным видом топлива. Радиус санитарно-защитной зоны газохимического комплекса составит 6,3 километра. Максимальная зона воздействия возможной аварии – 15,4 километра. Расстояние от комплекса до Атырау составляет 28 километров, то есть зона загрязнения не будет достигать города. «Зеленые риски» – водный вопрос Изменился также источник воды для проекта. Если в варианте 2007 года водозабор предполагался из реки Урал, то теперь водозабор планируется производить из водовода Астрахань – Актау, то есть из пограничной реки Кигач. В последние годы уровень реки Урал падает, и областной акимат и водно-бассейновое управление области настояли на изменении источника воды для проекта. По словам директора департамента проектных работ АО КPI Касыма Суиеубаева, общий забор воды предполагается 36 тыс. уб. м/сутки. И хотя это максимальное значение для проекта газохимии, к тому же в измененном варианте предусмотрено частично вторичное использование воды, – для всего Западно-Казахстанского региона может резко обостриться проблема дефицита воды. Атырауская область за последние годы стала основным промышленным регионом страны. Полная модернизация Атырауского НПЗ, два завода подготовки нефти ТШО, газоперерабатывающий завод компании NCOC, трубный завод, завод химреагентов и другие предприятия – для всех этих предприятий нужна вода в больших объемах. Водозабор, производимый NCOC для Карабатанского завода, уже создал беспрецедентный острейший дефицит воды для населения в Макатском районе Атырауской области. В ближайшие годы ТШО начнет строительство завода третьего поколения, а Кашаганский консорциум будет строить нефтеочистительный завод в районе аула Центральный Ескене. Одна ветка водовода Астрахань – Актау была построена аж в 1986 году, и объем прокачки по ней сильно ограничен. Вторая ветка так и осталась в планах. Водозабор из реки Кигач – это международный вопрос, и регион зависит от позиции России. Достаточно сказать, что электроэнергию для водовода поставляет Россия. Общий забор воды для проекта составит 16 млн куб. м в год, а частичное вторичное использование воды для непроизводственного цикла, по мнению общественности, недостаточно. Ведь использованную воду будут пропускать через свои технологические линии, а потом сливать на поля для испарения. Сейчас нигде в мире так не делают, все перешли на замкнутый цикл водообеспечения. Предприятия очищают использованную воду, затем снова запускают на свои технические циклы или используют ее в технических целях. А просто сливать на поля – недопустимо и с экологической точки зрения, и с экономической. Курсив |
