Пикалевский конфликт, а вместе с ним и проблема моногородов вообще, может стать стартовой точкой формирования не стабилизационной экономической политики, а политики развития…

У людей правых, или, если хотите, либеральных, взглядов события, произошедшие в городе Пикалево в первых числах июня 2009, вызвали очевидное напряжение. Поводов к тому было несколько. Первое — это откровенный популизм и демонстративность разбора ситуации. К показу этого разбора были привлечены все федеральные телеканалы, что для России, да и для других европейских стран, большая редкость. Как правило, такие конфликты пытаются решить за прикрытыми дверями. А когда власть делает это так ярко и публично, она волей-неволей подталкивает трудящихся к выдвижению радикальных и простых требований — и вот уже жители Нижнего Новгорода начинают выступать за национализацию ГАЗа. Вряд ли кто-то в Белом доме и в Кремле хочет, чтобы национализация стала движущей силой нынешнего времени, но популизм властей способствует таким простым инициативам.

Вторая причина напряжения была даже серьезнее первой: возникли опасения, что популизм в экономической политике «съест» собственно экономическую политику. Непонятно, почему в прямом смысле за кадром остаются не менее дорогостоящие для страны и ее граждан экономические проблемы, с которыми сталкиваются хозяйствующие субъекты. Например, почему не становятся предметом жесткого разбора потери контрактов нашими оборонными предприятиями — ведь это многие тысячи рабочих мест. Или почему никто публично не обсуждал задержки запланированных бюджетных расходов, произошедшие в первом квартале очень тяжелого для экономики страны 2009 года.

Ответы на эти «почему» известны: потому что названные проблемы — а таких системных провалов немало, — будучи обсуждены публично, породят слишком сильные напряжения внутри элиты и, возможно, потребуют существенных кадровых решений, к которым никто не готов. Но, зная это, надо понимать, что именно неготовность открыто обсуждать серьезные проблемы нашей экономической политики и порождает риск того, что популизм «съест» настоящую политику.

И наконец, третья причина напряжения — однозначная поддержка профсоюзов. Нам не удалось вспомнить примеры, когда правительство столь открыто встало бы на сторону вовсе небезупречной позиции профсоюза, даже не попытавшись сгладить конфликт между трудящимися и собственниками, хотя бы указав гражданам на то, что они сами могут решать свои проблемы, решаясь на новую работу и новую жизнь.

Однако все эти важные вопросы натолкнулись на простое соображение политолога Глеба Павловского: «Политика — это умение договариваться». Если правым — будь то интеллектуалам, менеджерам, чиновникам или собственникам — есть что противопоставить популизму, то это должно быть противопоставлено. Из истории в Пикалеве надо попытаться извлечь политический опыт преобразования тупика и конфликта в энергию развития системы. При этом мы предлагаем руководствоваться не классовыми соображениями, а аристотелевским определением политики: «Всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага… причем к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим».

Герб Пикалёва, утвержденный в 1979 г

Виновники

Для начала рассмотрим историю Пикалева с чисто экономической точки зрения, то есть попробуем определить деловую логику фигурантов конфликта, а также природу их ошибок и социальной безответственности.

Если коротко, то вся история пикалевского комбината последних пяти лет показывает следующее:

— попав в водоворот рынка с неизбежными для него изменениями структуры спроса и конъюнктуры, предприятие, предназначенное для плановой экономики, не могло долго сохраняться в неизменном виде;

— и до кризиса, и в период кризиса собственники предприятий действовали исходя из своих корпоративных интересов, не проявляя интерес к потребностям соседей;

— в конечном итоге логика развития предприятий приведет к появлению игроков с новой продукцией, с достаточно устойчивым спросом, что позволит сохранить город, и противиться этой логике было бы неоправданно;

— в результате, как уже сообщалось в прессе, проблемы могут возникнуть в одном из городов Мурманской области, но к этому надо готовиться заранее, а не замораживать ситуацию.

Чтобы понять, почему мы пришли к таким выводам, придется рассмотреть историю взаимоотношений всех бизнес-фигурантов.

Сейчас на территории пикалевского предприятия три завода — глиноземный, цементный и химический. Но когда-то все они были цехами построенного в советское время объединения «Глинозем». Технология его работы аналогов в мировой практике не имеет. Из-за дефицита основного сырья для производства алюминия (бокситов) в СССР использовались минералы с невысоким содержанием глинозема (из которого плавят алюминий), в частности нефелины. Однако себестоимость производства глинозема из нефелинов была очень высокой. Для ее снижения советские ученые разработали специальную технологию, позволяющую вместе с глиноземом «извлекать» из породы еще и цемент, соду и поташ. Именно за счет комплексности переработки сырья достигалась необходимая эффективность выработки глинозема.

Возможно, пикалевский комплекс остался бы единым и до сих пор, если бы не энергичная консолидация алюминиевой отрасли. К 2004 году бешеная скупка алюминиевых активов привела к тому, что помимо «Русала» и СУАЛа в отрасли не осталось ни одной независимой от них компании, кроме «Севзаппрома», владевшей как раз пикалевским объединением. Насколько сейчас можно понять, акционеры «Севзаппрома» (Александр Бронштейн и Михаил Шлосберг) не смогли устоять перед соблазнами алюминиевой интеграции и решились-таки его продать. Однако их желание оставить за собой эффективные промышленные направления привело к следующему, устраивавшему тогда все заинтересованные стороны, решению. Они оставили себе содопоташное производство, цементное продали «Интеко» (позднее они все равно построили в Волхове, неподалеку от Пикалева, небольшой цементный завод), а глиноземный цех — СУАЛу. После поглощения СУАЛа глиноземное производство отошло к «Русалу». Интековское цементное производство выкупил «Евроцемент». В результате к 2008 году в Пикалеве вели бизнес три независимые группы.

Чтобы завершить картину, осталось добавить последнего, четвертого фигуранта конфликта в Пикалеве — группу «Фосагро». Входящее в нее предприятие «Апатиты» является не просто поставщиком сырья для переработки пикалевским комплексом, а монополистом: в европейской части России других производителей нефелинов нет.

Пока разными частями пикалевского объединения «Глинозем» владели акционеры с непересекающимися интересами и конъюнктура рынков их продукции была разогрета, все оставались довольны. Но как только ситуация изменилась, все пошло вразнос.

Когда упали биржевые цены на алюминий, обвалились и цены на глинозем, при этом цены на нефелины монополист «Фосагро» снизить не захотел. Глиноземный цех («Базэлцемент-Пикалево») стал генерировать для своих владельцев одни убытки, в то время как принадлежащие другим собственникам цементное («Пикалевский цемент») и химическое («Метахим») производства продолжали работать с высокой эффективностью (см. схему). Если бы собственники разных частей пикалевского завода были настроены по отношению друг к другу нейтрально, наверное, они смогли бы найти решение проблемы, устраивающее всех. Однако реальность преподнесла сюрприз. «Русал», решивший свои проблемы с обеспечением дешевым глиноземом на мировом рынке (объединившись с Glencore, «Русал» получил намного превосходившие его потребности заводы по производству глинозема и бокситовые рудники), «отправил» проблемный актив в «Базэл». Последний включил глиноземный цех в состав «Базэлцемента» и принял решение перепрофилировать его с производства глинозема на производство цемента. У холдинга были в регионе крупные строительные подряды, для выполнения которых требовалось обеспечить себя гарантированными поставками цемента. В Пикалеве наладить такое производство можно было максимально быстро и просто — за небольшую сумму, примерно 30 млн долларов, переоборудовав глиноземный цех. После этого «Базэлцементу» в Пикалеве долгие годы можно было бы вообще обходиться без закупок сырья. Ведь для производства цемента фактически достаточно было перерабатывать накопленные за многие годы работы комбината технологические отвалы (нефелиновый шлам — см. схему). По некоторым оценкам, этого шлама цементному производству «Базэла» могло бы хватить на пятьдесят лет. Но в таком случае без сырья остался бы цементный цех, принадлежащий «Евроцементу» (главный конкурент «Базэла» в Северо-Западном регионе), а также пришлось бы закрывать производство «Метахима».

Последствия закрытия ряда ключевых производств в Пикалеве можно было смягчить. Во-первых, «Евроцемент» мог бы производить цемент из местных известняков и глины (такую возможность он начал прорабатывать), тем самым 700–1000 человек сохранили бы рабочие места. Аналогичным образом «Базэлцемент-Пикалево», реструктурировав свои активы, мог бы сохранить около 1200 рабочих мест. «Метахим», скорее всего, пришлось бы закрыть. И тем не менее половина занятых на бывших площадках ПО «Глинозем» могла бы получать доходы и содержать свои семьи. Во-вторых, на время переходного периода модернизации и реконструкции глиноземного и цементного производств можно было бы принудить нефелинового монополиста «Фосагро» снизить цены на нефелиновый концентрат, дабы сделать глиноземное производство «Базэлцемента» хотя бы близким к нулевой рентабельности на этот период. Поясним: цены «Фосагро», по сути, утверждались в Федеральной антимонопольной службе. «Мы не могли даже думать покупать у “Фосагро” нефелиновый концентрат дешевле, — заявили нам в “Базэле”, — так как ФАС фактически утверждала их цены и спорить с ними было бессмысленно».

Однако компания «Фосагро», для которой продажи нефелинового сырья являются второстепенным бизнесом (основной же — добыча и продажа апатитового сырья для нужд заводов по производству минеральных удобрений), видимо, посчитала такую благотворительную деятельность неуместной.
Конфликт не мог не вспыхнуть…

Как развивался конфликт

Мы попытаемся чуть подробнее остановиться на интересах каждого из фигурантов, дабы понять, не упустили ли они возможности загасить конфликт в самом начале.

Мы обратились в «Базэл» с просьбой предоставить данные, подтверждающие ущемленность глиноземного цеха с точки зрения эффективности бизнеса в сравнении с цементным и содопоташным. Получив эти данные, мы попросили прокомментировать их представителей других сторон — «Евроцемента», «Фосагро» и «Метахима». Несмотря на то что споров вокруг конкретных цифр возникло немало, мы убедились, что их суть остается незыблемой: глиноземное производство в Пикалеве в 2008 году было весьма убыточным, а цементное и химическое генерировали приличную прибыль.

Далее, мы попросили «Базэл» объяснить, почему, собственно, он пошел на перепрофилирование — радикальное решение в отношении глиноземного цеха. Можно ведь было рассмотреть и иные, менее конфликтные варианты. Скажем, продать завод «Евроцементу». Или выкупить у того цементный цех. Или обанкротить под надзором местных властей это убыточное предприятие. Как нам разъяснили в «Базэле», попытки продажи-покупки глиноземного и цементного цехов были предприняты, однако переговоры с «Евроцементом» зашли в тупик из-за невозможности найти компромисс по условиям таких сделок. Что касается привлечения местных властей для проведения перепрофилирования производства, передачи на баланс города и тому подобных мероприятий, то заместитель гендиректора строительного дивизиона «Базэла» Евгений Иванов сказал нам: «Еще в 2007 году мы заявили о своем желании провести перепрофилирование предприятия, говорили об этом администрации, однако за этот срок никакой инициативы с их стороны проявлено не было».

Позицию «Евроцемента» нам прокомментировала глава управления коммуникаций Елена Рудовская: «До апреля прошлого года в наш адрес от “Базэла” приходило предложение о продаже нашего предприятия, однако мы от этого предложения отказались. В апреле прошлого года наш контрагент направил нам информационное письмо о снижении поставок нефелинового шлама. В июле поставки упали до 30 процентов от наших потребностей, а в августе полностью прекратились. “Базэл” принял решение о перепрофилировании, которое позволило бы им производить цемент самим. Шлам, который они отказались нам поставлять, “Базэл” начал закачивать в шламохранилища. В августе мы организовали поставки клинкера (фактически неперемолотый цемент — при его использовании основные технологические системы простаивают. — “Эксперт”). Но и тут столкнулись с проблемами — подъездные пути принадлежат “Базэлцементу”. Чтобы избавиться от риска, мы настаивали на подписании договора сервитута (ограниченное право пользования чужой собственностью. — “Эксперт”), в чем нас поддержало правительство Ленобласти, но глава “Базэлцемента” нам в этом отказал. Еще с 2006 года в районе Пикалева мы приобрели несколько месторождений известняка. После безуспешных переговоров в декабре прошлого года мы приняли решение о полномасштабной реконструкции, которая позволила бы стать полностью независимыми от “Базэлцемента” и перейти к классической технологии производства с помощью наших месторождений. Сейчас, когда отношениями между предприятиями занимается рабочая комиссия, нам пришлось подписать договор о закупке у “Базэлцемента” нефелинового шлама по ценам в полтора раза выше прежних. Но этот договор не решает проблему стабильности отношений. Договор действует лишь до августа, что будет потом — неясно».

Позиция «Фосагро» в отношении новых договоренностей выглядит скорее отрицательной. В компании утверждают, что поставки нефелинового сырья в Пикалеве были убыточны даже по старым ценам, не говоря уже о новых.

Сложным выглядит и положение «Метахима», компании, которой принадлежит содопоташный цех. В случае отказа «Базэлцемента-Пикалево» от переработки нефелинов найти новые источники сырья он не сможет и будет вынужден просто закрыть здесь производство. Как уже говорилось выше, в последние годы материнская структура «Метахима» — компания «Севзаппром» организовала неподалеку от Пикалева (в Волхове) еще и собственное производство цемента на базе местных известняков, и сейчас она еще больше пикалевского «Евроцемента» заинтересована в сохранении нынешнего статус-кво. Вместе с «Евроцементом» они стали бы терять от возросшей конкуренции, связанной с появлением еще одного игрока на местном рынке цемента.

Понуждение к действию

Только после появления в Пикалеве премьер-министра Владимира Путина новые договоры были подписаны. Удивительно, но их ключевые показатели (см. схему) позволяют однозначно утверждать: они улучшают положение именно «Базэлцемента», все остальные фигуранты конфликта вынуждены мириться с падением рентабельности своих подразделений. Кроме того, если говорить о потерях и приобретениях «Базэла», надо отметить, что в результате давления на Олега Дерипаску и, по-видимому, вызванных этим опасений мировых игроков, что Дерипаска может потерять контроль над «Русским алюминием», цены на алюминий на мировом рынке выросли почти на 10%.

Однако новые договоренности лишь замораживают конфликт на три месяца. Дальше неопределенность. Хорошо, если конъюнктура рынков не изменится, — тогда есть надежда на пролонгацию договоров. А если изменится? Рентабельность бизнеса «Базэлцемента», «Евроцемента», «Метахима» и «Апатитов» будет меняться. Опять кто-то выиграет, а кто-то окажется в крупном проигрыше. И все начнется сначала. Поэтому от государства для полноценного решения конфликта помимо понуждения частных компаний к подписанию коммерческих договоров нужна иная воля. Воля к понуждению региональных властей полноценным образом заниматься депрессивным городом и проблемными производствами в нем: возможным банкротством, закрытием или перепрофилированием предприятия, трудоустройством высвобождающихся рабочих, вложениями в развитие мобильности рабочей силы и т. п. Социальная ответственность бизнеса не может заместить эффективную и долгосрочную хозяйственную политику регионов и самого центра.

Что касается текущего конфликта, то, скорее всего, он разрешится тем, что заключенные соглашения будут пролонгированы и через полгода-год в результате инвестиционной деятельности и «Базэлцемент», и «Евроцемент» решат свои проблемы в Пикалеве путем развития альтернативной сырьевой базы. Неопределенна судьба «Метахима», но она уже не будет такой огромной проблемой для города. Что касается компании «Фосагро», которая потеряет рынок сбыта нефелинов, то у нее есть время подготовиться к проблемам, которые для нее не будут убийственными, так как нефелины занимают небольшую долю в его производстве.

Жертвы

Если пикалевцам не очень повезло с собственниками, то им очень повезло с профсоюзами.

Владимир Путин приехал в Пикалево 4 июня, когда задолженность по зарплате уже была ликвидирована и накал страстей спал. Но сам накал был организован идеально.

Светлана Антропова

План действий был разработан боевым профсоюзом «Базэлцемента-Пикалево». Его председателя Светлану Антропову ныне называют вторым по значимости человеком в городе после самого Путина. Антропова за удивительно короткое время смогла поднять на недосягаемые высоты уровень цитируемости Пикалева в региональных и федеральных СМИ. Ее примеру пытались последовать профсоюзы других проблемных городов той же Ленинградской области, однако приблизиться к достижениям Светланы никому не удалось (кстати, практический совет для желающих раскручивать свою продукцию: узнать, с каким пиар-агентством работал пикалевский профсоюз).

Алгоритм действий профсоюза поражает своей идеальной окупаемостью. Провели несколько митингов в своем городе, а также в Петербурге — получили широкую известность. Затем получил огласку штурм городской администрации в момент, когда там проходило заседание антикризисного штаба. И наконец, 2 июня 2009, в преддверии Петербургского экономического форума, пикалевцы перекрыли федеральную трассу Новая Ладога-Вологда. Вышедшие на трассу порядка 300 человек требовали обеспечить пикалевцев работой, решить вопрос с запуском градообразующих предприятий. К тому моменту уже было известно, что проблемы решены, однако, несмотря на то что семичасовое перекрытие трассы привело к гигантским пробкам, милиция, в том числе ОМОН, никаких действий по разгону митингующих не предпринимали.

У нас любят агрессивность и эффективность действий, однако и к пикалевцам, и к их профсоюзу есть один простой вопрос: почему не рассматривался вариант получения новых рабочих мест на предприятиях области, которые не испытывают столь серьезных экономических проблем? Вообще это главный вопрос сегодняшних моногородов: как заставить людей быть готовым к переменам? До какой степени надо идти на поводу их инфантильности и пассивности?

К моменту кризиса в Пикалеве было более двух тысяч безработных при количестве жителей 22 тыс. человек. Многие из них остались без работы еще осенью. Если прибавить к ним тех, кому давно не платили зарплату, то, конечно, уровень «безденежного» напряжения в городе был очень высок. Но губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков имеет все основания считать, что жители Пикалева не использовали все имеющиеся шансы, предпочтя борьбу за свои права.

«Есть Пикалево, где несколько сотен человек могут завтра оказаться безработными, и есть Кириши, где для строительства и работы нефтеперерабатывающего завода требуется тоже несколько сотен человек. Расстояние между потенциальными безработными и потенциальными рабочими местами — сто километров. Помимо заработной платы киришский завод предлагает еще и общежития. Но пикалевцы не рвутся на работу в “Киришинефтеоргсинтез”. Еще ближе, в Тихвине (примерно 25 километров от Пикалева), строится предприятие по выпуску вагонов нового поколения. Там нужны люди. Но и там не видно наплыва желающих из Пикалева, — говорит губернатор. — Много раз сообщалось, что в Ленобласти за последний год привлечено примерно девять тысяч мигрантов, примерно столько же, сколько людей осталось без работы, почему они не ищут ее в соседних городах?»

На этот вопрос пикалевцы предлагают простую арифметику. Потеряв зарплату 15–20 тыс. рублей, бывший работник того же цементного завода вряд ли выиграет, уехав в другой город. Там ему придется жить одному, без семьи, в общежитии. С учетом кризиса его зарплата наверняка будет меньше, чем в Пикалеве.

Логика ужасная. Требовать в кризис докризисного дохода — значит копать себе яму. Это стоило бы объяснить и профсоюзам, и пикалевцам. А если говорить с людьми по большому счету, то надо сказать, что пикалевцы имели шанс, но никак не продемонстрировали свое желание сделать город более динамичным, открытым и богатым — не за счет бюджета и выкручивания рук собственникам, а потом и государству (если например, все заводы, где есть проблемы, национализировать), а за счет самих себя, своих новых возможностей и доходов. Ведь дальнейшая логика проста: будут заработки — будет внутренний городской рынок, будет место для малого предпринимательства. Те, кому трудно ездить на работу из-за детей и внуков, будут работать в секторе городских услуг. Но только на трассе, в ожидании премьера, такие мысли в голову не приходят.

Исполнители

Если в первые дни постпикалевских событий «выход Путина», особенно в дни Петербургского форума, казался тлеющим спором президента и премьера о первенстве в государственной политике, то на прошлой неделе президент очень удачно «отыграл карту», предложив, исходя из своих непосредственных полномочий, системное решение: негоже премьеру мотаться по всей стране, пусть местные власти сами видят, решают и уговаривают. Здесь, собственно, и всплывает правота Павловского: аргумент «я им предлагал, а они не поехали на новую работу» — для политика не аргумент. Значит, не справился. Еще в первые кризисные месяцы один из мэров рассказывал нам, что жители его городка тоже отказались от временной занятости, предпочтя жить на пособие на безработице. Он им ответил так: «Не хотите на общественные работы — пойдете на исправительные». В том смысле, что безработица приведет к избыточному пьянству, ну а за ним и к исправительным работам.

Повышение интереса местных властей к активной политике — это то, что надо. В минувшую среду во время видеоконференции Дмитрий Медведев дал поручение полпреду по Дальневосточному федеральному округу Виктору Ишаеву и губернатору Приморского края Сергею Дарькину разобраться с долгами по зарплате на горно-обогатительном комбинате «Русский вольфрам». Семимесячная задолженность составляла 9 млн рублей. Различные акции протеста и письма руководству государства начали поступать еще в начале апреля. Жители требовали выкупить комбинат в государственную собственность или вернуть его в структуру родственного предприятия ОАО «Приморский горно-обогатительный комбинат» в поселке Восток Красноармейского района Приморья. На следующий день после общения с президентом коммерческий банк Приморья дал шестимиллионный кредит под личную гарантию губернатора края. Тоже решение. Тем более что сумма смехотворная для данного гаранта.

Однако стратегически регионы обладают очень небольшими финансовыми ресурсами для решения проблем моногородов. И все это давно известно: слишком много налогов забирает себе федеральный бюджет, не оставляя регионам свободы маневра, совершенно не развиты региональные банки, способные создать финансовую региональную сеть. Так или иначе, большинство задач не могут быть решены без довольно принципиальных изменений политики федерального центра. Но если пикалевские события разбудят «креативность» местных властей и именно она, а не тупая конфронтация с центром станет ресурсом модернизации вертикали власти, то кризис будет не зря.

Клиши-Уральск

В 2005 году во Франции, в городке Клиши-су-Буа в пригороде Парижа, после случайной гибели подростков, которые прятались от полицейских в трансформаторной будке, начались погромы и поджоги. А история была такая. В 1950−х было запланировано построить городок и дорогу к нему. Город построили, заселили вернувшимися из колоний французами, а дорогу нормальную не сделали. Сначала там жил средний класс, но когда стало ясно, что в самом Клиши работы нет, а до Парижа добираться сложно, понемногу начали сливать недвижимость. В течение тридцати лет нескольких циклов купли-продажи недвижимость сильно подешевела и основной контингент стал состоять из молодых арабов и негров. Они не работали, в Париж по-прежнему можно было добраться только на машине, которая есть не у всех. Поскольку пособие позволяло так или иначе существовать, ситуация законсервировалась.

После погромов, чтобы решить проблему, запустили проект строительства скоростного трамвая до Парижа стоимостью 150 млн евро. Эта история говорит о том, что конфликты и проблемы никогда не решаются консервацией ситуации; наоборот, конфликт можно только разгерметизировать.

На Урале городов, подобных Пикалеву, то есть с точки зрения занятости — критически зависящих от одного-двух предприятий, несколько десятков. Возможно ли в этих городах развитие ситуации по пикалевскому сценарию, то есть остановка одного или нескольких градообразующих предприятий, обусловленная устойчивыми убытками при нынешней конъюнктуре в сочетании с отсутствием альтернатив трудоустройства?

Для ответа на этот вопрос ограничим наш список, исключив из него несколько групп городов. Во-первых, муниципальные образования, находящиеся под сильным влиянием областных центров (в мировой практике принято брать кольцо радиусом 50 км, когда практически возможна маятниковая миграция жителей пригородов в областной центр). Это не значит, что в таких местах невозможны социальные проблемы. Возьмем город Коркино, находящийся в 42 км от Челябинска, где находится глубоко убыточный разрез Челябинской угольной компании: зимой здесь прошли забастовки, вызванные переходом основного потребителя на более дешевый казахстанский уголь. Но решить проблемы такого МО намного проще: часть жителей того же Коркина работает в Челябинске, к тому же в городе есть альтернатива.

Во-вторых, исключим муниципальные образования с градообразующими предприятиями относительно благополучных отраслей. Благополучных не столько по масштабам падения продаж, сколько с точки зрения запаса по рентабельности. Это значит, что нефтегазодобывающие города Тюменского Севера, а также города, где обосновались атомные, нефтеперерабатывающие и нефтехимические компании, из списка кандидатов можно пока вычеркнуть. То же касается городов, ориентированных на химпром. Так, «Уралкалий» и «Сильвинит» (города Березники и Соликамск Пермского края) сократили производство в полтора-два раза, но даже при таком спаде работают в плюс и имеют хорошую свободу маневра.

Наконец, логично исключить из группы риска, пусть и с некоторыми оговорками, города, где расположены штаб-квартиры относительно крупных компаний (Магнитогорск — ММК, Аша — Ашинский метзавод, Сатка — группа «Магнезит»): допущение пикалевской ситуации в своей вотчине для них равносильно самоубийству, в критической ситуации эти компании будут «резать» свои активы в других городах.

В сухом остатке получаем примерно пару десятков «металлургических» и «машиностроительных» городов.

Картина и там очень сильно разнится. На одном полюсе Верхняя Салда, где расположено крупнейшее в мире современное титановое производство, на другом — многочисленные малые заводики, сохранившиеся на Урале благодаря периоду высокой конъюнктуры. Характерный пример — находящиеся в тяжелом состоянии Златоустовский (Челябинская область) и Нытвенский (Пермский край) метзаводы, входящие в группу ЭСТАР. В рамках осуществляющейся продажи компании эти заводы имеют мало шансов выжить. Правда, смягчит ситуацию то, что Златоуст и Нытва включены в рынок труда: в первом случае агломерации Миасс—Златоуст, во втором — Перми.

Пока стабильная, но потенциально взрывоопасная ситуация в Североуральске, где свыше 60% занятых работает на Североуральском бокситовом руднике («Русал»): выработка ведется на очень глубоких горизонтах, из-за чего бокситы по себестоимости дороже импортных. Еще в конце 90−х прежний собственник всерьез рассматривал вариант переселения шахтеров в Коми на разработку Среднетиманского месторождения, но период высоких цен эту проблему временно снял. То же в Краснотурьинске, где алюминиевое производство на Богословском заводе («Русал») по уровню технологий серьезно отстает от сибирских активов «Русала». Верхний Уфалей, где падение производства составило примерно 80%, зависит от «Уфалейникеля» (входит в Промышленно-металлургический холдинг) и Завода металлургического машиностроения.

 «Уфалейникель» использует устаревшие технологии производства плюс частично использует давальческое сырье «Норникеля», из-за чего себестоимость намного выше цен. В городе Кушва (34 тыс. населения) в 190 км от Екатеринбурга крупнейшее предприятие — Завод прокатных валков — простаивает: прокатные валки, используемые при производстве стального проката, предприятия черной металлургии закупать перестали. Тем не менее два других завода — Баранчинский электромеханический (около тысячи работающих) и Кушвинский электромеханический (менее 500 человек) — продолжают работать благодаря спросу со стороны энергетиков. Угрозу скорее представляет конфликт собственников. В городе Артемовский (33 тыс. человек) крайне тяжелое положение на Егоршинском радиозаводе из-за длительных задержек оплаты продукции АвтоВАЗом, но ситуацию пока спасают другие предприятий (в частности, Буланашский машзавод, входящий в ПГ «Генерация»).

Отчасти проблемы в этой группе городов решаются элементарным налаживанием нормального финансирования со стороны госкомпаний. Так, проблемы единственного живого производителя танков и крупнейшего производителя вагонов — УВЗ (Нижний Тагил) — вызваны не только сокращением заказа со стороны РЖД, но и задержкой с финансированием гособоронзаказа. Та же причина ударила по Усть-Катаву (Усть-Катавский вагоностроительный завод), Миассу (Машиностроительный завод), Копейску (Завод пластмасс) и многим другим.

Количество безработных в этих городах резко выросло не только из-за сокращений, но и благодаря вернувшимся вахтовикам и людям, жившим и работавших в областных центрах.

На выход

Решение проблемы моногородов известно — это повышение мобильности населения. Решение это непростое, небыстрое, и работает оно только в системе множества связанных между собой мер, по сути, требуется серьезное изменение нынешней федеральной экономической политики. Первое, что необходимо, — это система социального арендного жилья в городах — реципиентах рабочей силы (областных центрах прежде всего). А значит, надо запустить программу жилищного строительства, ту, которую не удалось запустить в рамках проекта «Доступное жилье».

Второе — нужно глобальное улучшение коммуникаций: дорог, системы пригородного общественного траснпорта — между теми городами, которые мы хотим оставить на карте страны, причем в первую очередь между потенциальными участниками агломераций. А это значит, что нужны серьезные вложения в транспортную инфраструктуру не через пятьдесят лет, когда мы опять вернемся к благополучию, а прямо сейчас.

Третье — нужно поддерживать структурные сдвиги в экономике, облегчая формирование новых рынков и отраслей, а не вынуждая компании сохранять устаревшие по технологии предприятия. Для этого необходимы относительно дешевые и длинные деньги. Мы неминуемо возвращаемся к более лояльной основному капиталу финансовой политике, а заодно и к более гибкой налоговой.

Четвертое. Если мы хотим, чтобы регионы сами могли решать свои проблемы, нужно изменить налоговую политику в пользу регионов, а также стимулировать развитие региональных финансовых институтов.

Если распиаренные пикалевские события станут точкой отсчета новой экономической политики, тогда Светлану Антропову мы признаем человеком года.

По материалам www.expert.ru

Познакомиться с полным перечнем инвестиционных проектов в области производства строительных материалов, которые находятся на разной стадии реализации,  Вы можете познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков «Анализ незавершенных инвестиционных проектов в индустрии производства строительных материалов».