Государство, наконец, озаботилось проблемами нефтехимии. При этом, решая сырьевой конфликт «Газпрома» и «Казаньоргсинтеза», российское правительство не встало на сторону сырьевой монополии, а поддержало частный капитал.

 В конфликте «Газпрома» и «Казаньоргсинтеза» российское правительство не встало на сторону сырьевой монополии, а поддержало частный капитал. Такая позиция свидетельствует о том, что государство наконец озаботилось развитием нефтехимии в стране…

Глава «Казаньоргсинтеза» Леонид Алехин (слева), похоже, не верит, что его компании больше не грозит банкротство

Фото: Дмитрий Азаров/КоммерсантЪ
 
В середине ноября 2009 в российской нефтехимической отрасли завершился один из самых заметных корпоративных конфликтов последних лет: было заключено перемирие между «Казаньоргсинтезом» (КОС), контролируемым группой ТАИФ, и Оренбургским ГПЗ, принадлежащим «Газпрому».

Эти два предприятия соединены пуповиной — этанопроводом, по которому продукция оренбургского завода, этан, поступает в Казань и там как сырье перерабатывается на нефтехимическом комбинате. Друг без друга два производства нормально работать не могут. Таких «парочек» в российской тяжелой индустрии немало. После приватизации 90−х большинство из них оказалось у разных собственников, что вызывало ценовые войны и затяжные корпоративные споры. На сегодня конфликты практически исчерпаны, победители, как правило, становились обладателями обоих активов по разные стороны пуповины. Пара КОС—Оренбургский ГПЗ, связанная этанопроводом, оказалась, видимо, последней в этом ряду.

Нынешнее перемирие не связано с переделом собственности и продажей одного из активов. В ходе совещания по проблемам развития отрасли в Нижнекамске в присутствии премьер-министра Владимира Путина «Казаньоргсинтез» и «Газпром» подписали соглашение о поставках этана сроком на пять лет, что оградило на указанный срок казанское предприятие от внешних посягательств. Похоже, в России начинают формироваться контуры промышленной политики в нефтехимии, до последнего времени определенно отсутствовавшей. Ведь государство едва ли не впервые прямо поддержало не интересы сырьевой монополии, а крупный частный бизнес, ориентированный на технологическое развитие.

История болезни

Оренбургский газоперерабатывающий завод был построен более тридцати лет назад. Производимый на нем этан решено было перерабатывать в рамках единого территориально-производственного комплекса Урало-Поволжья — на действовавшем комбинате «Казаньоргсинтез». Для этого в 1981 году был введен в эксплуатацию магистральный этанопровод Оренбург—Казань. На КОСе же были пущены дополнительные установки, заточенные под этан, и поныне на нем работает большая часть пиролизных мощностей предприятия (см. график). У «Оренбурггазпрома», в постсоветский период ставшего собственником как ГПЗ, так и трубопровода, других вариантов сбыта этана нет. В общем, КОС и Оренбургский ГПЗ друг без друга обойтись не могут.

Проблемы начались в конце 2006 года, когда «Сибур» получил от дружественного «Газпрома» права на переработку части оренбургского этана по договорам процессинга, то есть оплаты сырья не деньгами, а частью полученной из него продукции, и добился подписания соответствующего договора с КОСом. В начале 2007 года татарстанская сторона объявила, что на таких условиях готова перерабатывать только небольшие объемы этана. «Сибур» в ответ добился от «Газпрома» прекращения поставок этана, и три месяца КОС, лишившийся половины сырья, работал с минимальной загрузкой.

Главной задачей КОСа, а вернее, владеющего им холдинга ТАИФ, аффилированного с руководством Республики Татарстан, стало сохранение поставок сырья и недопущение продажи актива «Газпрому». В мае 2007 года Минтимер Шаймиев согласился уступить газовой монополии контроль над комбинатом, но не сообщил, на каких условиях готов это сделать. Летом 2008 года глава ТАИФа Альберт Шигабутдинов предложил «Газпрому» более конкретные условия сотрудничества: акционерный контроль над КОСом в обмен на инвестиции, оцененные в 2 млрд долларов. «Газпром», привыкший получать активы с меньшими усилиями, на это предложение не откликнулся.

Выезд доктора

В финансовый кризис страсти по поглощению КОСа «Газпромом» вспыхнули с новой силой. Капиталоемкая инвестиционная программа казанского комбината финансировалась в основном за счет заемных средств и предполагала относительно благоприятную конъюнктуру. После того как за полгода цены на полиэтилен, основную продукцию КОСа, упали вдвое, комбинат стал убыточным и оказался не в состоянии даже обслуживать собственные займы. Снова разгорелся конфликт с «Газпромом» относительно поставок этана и цен на него. Над КОСом, долги которого достигли 29 млрд рублей при выручке в 23 млрд, нависла угроза дефолта и банкротства. Готовность Сбербанка предоставить комбинату кредит в 35 млрд рублей под госгарантии не сильно улучшила ситуацию, поскольку условием предоставления заемных средств было подписание соглашения с «Газпромом» по поставкам этана на срок не менее пяти лет. «Казаньоргсинтез» оказался в шаге либо от банкротства, либо от поглощения структурами газовой монополии.

От государства привычно ждали поддержки интересов госкомпании. Ведь именно так повели себя власти в схожей ситуации с НПО «Сатурн», госпомощь которому была поставлена в зависимость от вхождения в состав «Ростехнологий». Однако в Татарстане все произошло иначе. Под давлением правительства КОС и «Газпром» подписали договор о поставках этана, выгодный казанскому предприятию, причем премьер лично присутствовал при этом событии. Цена этана была привязана к стоимости полиэтилена и оказалась значительно ниже газпромовских пожеланий — 6,5 тыс. рублей за тонну при стоимости полиэтилена в 30 тыс. против желаемых монополией 10 тыс. рублей. (Расчет, учитывающий коэффициенты выхода этилена из этана и полиэтилена из этилена, показывает, что «Газпром» хотел получать до 70% от цены конечной продукции в качестве платы за сырье, но достанется ему менее 50%.) Этого достаточно, чтобы КОС остался на плаву и пережил трудные времена, сохранив независимость.

Горькая микстура

Не беремся судить, почему политика государства в отношении нефтехимии поменялась настолько быстро, что оно решило спасти почти проглоченный КОС. О необходимости государственного вмешательства в дела далеко не безупречно приватизированной отрасли, не очень хорошо приспособленной к работе в постсоветских реалиях, мы писали не раз. Но только сейчас это вмешательство начинает приобретать конкретные очертания промышленной политики.

Долгосрочные договоры на поставку сырья, заключенные с учетом цены конечной продукции, — один из главных механизмов обеспечения стабильной работы любых сложных и технологически негибких производств, принадлежащих разным собственникам. Гарантии равного доступа к инфраструктуре и сырью с прозрачной формулой цены — базовые условия, с которых начинали развитие нефтехимической отрасли страны Персидского залива и Китай. Углубление переработки сырья, замещение импорта, выход на мировой рынок с более высокотехнологичной продукцией, модернизация и прочие стратегические цели развития российской промышленности без решения этой задачи невозможны. Если интересы «Газпрома» и дружественных ему компаний («Сибур», «Газпром нефть», «НоваТЭК») этим целям противоречат, это означает только одно: государство будет принуждать «Газпром» со товарищи участвовать в достижении поставленных задач, так же как последние годы заставляло западных автопроизводителей заниматься локализацией производства в нашей стране.

Сырьевые диктаторы уже отошли на следующую линию обороны, пытаясь не допустить возвращения неоправданно обнуленных по их инициативе экспортных пошлин на сжиженные газы (пропан-бутан), основное нефтехимическое сырье. Притом что большие ресурсы и низкая себестоимость данного сырья — объективные конкурентные преимущества России, наши нефтехимики, в частности предприятия Татарстана, давно жалуются на дефицит и дороговизну сжиженных газов, что ведет к повышению цен на полимеры и другую конечную продукцию. Очевидно, что если бы нефтехимия, скажем, Саудовской Аравии получала пропан-бутан по европейским ценам, то вряд ли бы отрасль могла существовать. Поэтому следующим шагом властей должно стать введение запретительных пошлин, ограничивающих экспорт сжиженных газов, и/или создание системы квот, при которой экспорт будет возможен только после поставки определенной доли продукции на нужды нефтехимической индустрии по рыночным (например, определяемым на бирже) ценам. Такие меры положат конец диктатуре сырьевиков, процветающей в российской нефтехимии с середины 1990−х годов и тормозящей развитие отрасли.   

Источник:«Эксперт» №46 (683)

С ситуацией на рынке сжиженных углеводородных газов Вы можете ознакомиться в исследовании:«Рынок углеродных сжиженных газов в России».