Поэтому попытка использования в своих целях ЕТК привела бы Березниковский содовый завод к прямому усилению своего главного конкурента, а Закоптелова — к необходимости открыть свои финансовые проблемы давнему потенциальному покупателю (известно, что «Сода» и/или «Бакширская химия» давно и безуспешно пытались купить БСЗ). Однако Закоптелов использовал это вынужденное ослабление себе во благо. Начав с ним переговоры и видя, что «вступление» в ЕТК означает для него решение финансовых проблем, конкуренты быстренько настояли на будущей продаже БСЗ по сильно заниженной цене и в качестве страховки обязали Закоптелова передать принадлежащий ему пакет акций комбината и сам комбинат в управление «Башкирской химии». Закоптелов уступил, но, привыкший к расчетам карточных комбинаций, настоял лишь на одном пункте в договоре об управлении — своем праве в любое время расторгнуть сделку по доверительному управлению без каких-либо последствий для себя. В итоге «Башкирская химия» получила возможность купить, и весьма дешево, с течением времени своего конкурента, а Закоптелов — паузу, чтобы решить свои финансовые проблемы.

В итоге на российском рынке кальцинированной соды образовалась невидимая для ФАС торговая монополия, контролирующая едва ли не 100% поставок в европейскую часть России (см. график 2). Результат не заставил себя ждать: внутренние цены мгновенно выросли до мировых, достигнув в первой половине 2008 года отметки в 270–280 долларов за тонну, что было на тот момент даже выше, чем в Европе (см. график 3). Потребители не роптали, поскольку в течение нескольких лет производство стекла в стране росло по 10–15% в год.

Увидел тенденцию быстрого роста производства стекла в России и один из крупнейших мировых игроков на рынке соды — бельгийская компания Solvay. Бельгийцы долгие годы пытались зайти в российский химпром, но безрезультатно. В начале 2000−х Solvay вместе с группой НИКОС хотела создать крупнотоннажное производство поливинилхлорида (ПВХ) и пластикатов на волгоградском «Каустике», но там появились проблемы с сырьем, и про проект забыли. Чуть позже Solvay договорилась с «Сибуром» о запуске нового проекта в Киришах по производству ПВХ, но мощности сибуровского актива оказались слишком изношенными, и этот проект тоже заглох.

В конце сентября этого года Solvay S.A. объявила, что продает свое фармацевтическое подразделение Solvay Pharma компании Abbot за 5,2 млрд долларов. Этим шагом бельгийцы показали окончательное решение стать чисто химической компанией и сосредоточиться на неорганическом синтезе. При этом деньги от продаж фармацевтического подразделения должны были пойти на международную экспансию, в том числе и на рынки СНГ и Восточной Европы. Видимо, теперь Solvay решила зайти в профильный для себя сегмент рынка всерьез и надолго. Вениамин Альперн, директор представительства Solvay S.A. в России, сказал: «Мы изучали российский рынок кальцинированной соды с давних пор. И в середине 2008 года приняли твердое решение купить Березниковский содовый завод, провели собственный аудит и оценили завод в 160 миллионов евро. Исходя из этой оценки мы сделали предложение господину Закоптелову о покупке у него контрольного пакета акций предприятия. Он согласился. В начале первого квартала 2010 года мы планируем завершить сделку».

И действительно, для Solvay покупка БСЗ — последний шанс попасть на крупный быстрорастущий рынок СНГ. Другой значимый советский актив — «Крымсода» — бельгийцам неинтересен, так как находится в удалении от крупных потребителей в России, да еще и через границу. К тому же у Solvay есть завод в Болгарии, который по спросу может покрыть всю зону Причерноморья.

Понимая желание Solvay закрепиться в России, Закоптелов сыграл на этом, выручив с бельгийцев по максимуму. По словам аналитика компании RMG Securities Константина Юминова, «Solvay предлагает купить акции БСЗ в 3,5 раза дороже текущей капитализации, оценивая весь актив в 240 миллионов долларов». Надо полагать, во время переговоров с бельгийцами, сделавшими столь щедрое предложение, Закоптелов явно дал понять, что не против сделки и с «Башкирской химией», раз отдал ей в управление завод. Доверительное управление — это довольно редко используемый инструмент корпоративного управления, чаще всего применяемый в случаях, когда возможный покупатель актива по какой-то причине не может совершить сделку сразу (например, кэша не хватает), но при этом хочет быть уверен, что с активом ничего не случится. Видимо, это оказало на бельгийцев серьезное психологическое воздействие, и они предложили за завод в Березниках сумасшедшие для этого рынка деньги. Константин Юминов считает, что «цена предложения чересчур завышена и у стерлитамакской “Соды” не хватит финансовых ресурсов, чтобы тягаться с таким предложением».

Вениамин Альперн объясняет, почему он не может снизить цену сделки: «Мы с Закоптеловым ударили по рукам еще летом 2008 года, тогда цена компании была действительно близкой к 240 миллионам долларов. Несмотря на то что сейчас эта стоимость выглядит завышенной, мы не можем пойти на попятную. Это наш принцип, расторгать сделки — не в традициях Solvay». В итоге Solvay S.A. постепенно выкупит весь пакет акций Закоптелова в БСЗ (более 90%). Полностью сделка должна завершиться в начале 2010 года, причем Закоптелов останется миноритарным акционером в БСЗ еще на три ближайших года.

Закоптелов принял все меры, чтобы сделка состоялась. 1 декабря 2009 года он прекратил договор о доверительном управлении, акции завода вернулись от «Башкирской химии» в руки номинального собственника. Представители «Башкирской химии» исключены из советов директоров БСЗ и Лисичанского содового завода, также принадлежащего Закоптелову. Кроме того, на сайте БСЗ появилось сообщение, что контракт с существующим дистрибутором кальцинированной соды компанией ЕТК истекает 31 декабря 2009 года и продлен не будет. Начиная с 1 января 2010 года реализация кальцинированной соды, производимой БСЗ, будет осуществляться через ООО «Сольвей ПластХим» (100−процентная российская дочерняя компания бельгийской Solvay S.A.).

По словам Закоптелова, «Башхим» «долгое время пытался купить у нас БСЗ, но деньги, которые они предлагали, не соответствовали реалиям, видимо, они наивно полагали, что, кроме них, завод у меня никто не купит, хотели обойтись малой кровью. Я же им говорил — сливайтесь, а не поглощайте. Ведь у нас красивые перспективы: два наших завода — это почти монополия в России, а после докупки “Крымсоды” станем третьими в мире после Solvay и китайцев. Привлечем государство, купим польские заводы и будем контролировать рынок СНГ и Восточной Европы, станем мировой компанией. Но они пожадничали».

Теперь понятно, откуда пошло сообщение о продаже БСЗ стерлитамакскому заводу — запоздалая месть проигравшего. Начальник управления контроля химической промышленности и агропромышленного комплекса ФАС Теймураз Харитонашвили рассказал: «Никаких заявок от “Соды” нам пока не поступало. Мы сейчас сами пытаемся разобраться в сложившейся ситуации».

За Закоптелова можно лишь порадоваться — таких красивых побед в корпоративных боях за активы мы давно не видели. Порадуются и российские потребители кальцинированной соды, прежде всего стекольщики, ведь с приходом Solvay на рынок возвращается конкуренция. Но есть о чем и печалиться. История Березниковского завода показывает, что российские бизнесмены по-прежнему чувствуют себя как рыба в воде в сферах, прямо связанных с сырьем. Бизнес же, связанный с инвестированием в активы с высокой добавленной стоимостью, ориентированные на внутренний потребительский спрос (в нашем случае — стекольные заводы), остается на задворках внимания.

Источник: «Эксперт» №48 (685)

Подробнее с ситуацией на российском рынке кальцинированной соды можно познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков «Рынок кальцинированной соды в России