РАСПАД ЕВРОЗОНЫ БЫЛ БЫ ТЯЖКИМ БЕЗУМИЕМ — Что изменилось для французского бизнеса после возвращения к власти социалистов? Что ожидается в будущем? — Даже не знаешь, что на самом деле изменится. Есть две вещи, которые не следует путать: возвращение к власти социалистической партии — и состояние Франции и Европы в плане долговых проблем и т. п. В предыдущий раз, когда соцпартия пришла к власти, казна Франции была полна. В этот раз — уже нет. Так что меняется многое. Ясно одно: будь то социалистическая идеология или же кризисные нужды, нас ожидает очень, очень сильное налоговое давление. Тем не менее надеюсь, что введенные ранее налоговые инструменты, которые защищают семейные предприятия — или, во всяком случае, упрощают передачу семейных предприятий следующим поколениям, — будут сохранены. Несколько лет назад во Франции был введен такой механизм: если принимаешь на себя обязательство задепонировать пакет акций на определенное количество лет, то это дает право на скидку при уплате налога на имущество. Этот налог, очень французский по сути, создает весьма серьезные затруднения для сохранения преемственности в семейных компаниях. Сейчас, когда мы с вами беседуем, еще не известно, останется ли этот механизм в силе. То, что определенно будет, — это усиление налоговой нагрузки. Так было бы и в случае, если бы Николя Саркози остался. Но явно социалистическая идеология, которая только что наложилась на потребности бюджета в деньгах, приведет к тому, что определенные категории населения и определенные категории предприятий будут затронуты больше прочих. Очевидно, что доходы высокооплачиваемых граждан и крупных предприятий будут затронуты в большей степени, чем это было бы, останься у власти Саркози. — Как вы расцениваете результаты финансового саммита Евросоюза, проходившего в конце июня в Брюсселе? Его решения о создании единого банковского регулятора и финансового резерва для стран ЕС могут улучшить ситуацию в еврозоне? — Думаю, саммит Евросоюза прежде всего оказался сюрпризом — никто таких результатов не ожидал. Он стал довольно-таки успокаивающим, позволил избежать взрыва Европы и евро. Были сделаны убедительные уступки между странами севера, такими как Германия, и юга Европы. Нужно будет подождать, чтобы узнать, какая страна сделала наиболее важные уступки и какими будут их последствия. Но, возможно, этот кризис в исторической перспективе даст преимущество Европе, больше продвинув ее к федерализму, налоговому и социальному, больше отодвинув от национальных суверенитетов. Позднее, когда мы будем мысленно возвращаться в 2012 год, эта дата, возможно, будет выглядеть как самая важная в строительстве федеративной Европы. То, что сейчас ясно как для французских предприятий, так и для международных, — возможное исчезновение евро, возврат к границам в Европе были бы, очевидно, тяжким безумием. Bonduelle — компания, которая стала очень международной, мы уже и в вашей стране работаем. Последний крупный кризис, который наша компания переживала, происходил ровно 20 лет назад, когда Англия, Испания и Италия девальвировали свои валюты. Будучи транснациональной компанией, мы очень подвержены проблемам такого типа и, следовательно, мы сильно привязаны к Европе, евро и открытым границам. Так что насчет саммита ЕС я думаю, что последствия еще не очевидны, но результатами все были в известной степени удивлены. Говоря самым общим образом, я считаю, что для внутренней политики что Европы, что Франции возвращение социалистов к власти было целесообразным. Поскольку в противном случае ситуация стала бы полностью неуправляемой. Если бы Саркози снова получил власть, мы бы сейчас жили в крайне беспокойное время. С левыми тут все проще. — А как нынешний европейский финансовый кризис влияет на Bonduelle? — У нас есть шанс стать крупной компанией и по французским, и по европейским критериям. И на этот раз у нас были средства для того, чтобы искать оригинальные источники финансирования, чего лишены компании меньшего размера. Например, сейчас половина долга Bonduelle приходится на американские страховые компании, в форме частного финансирования. Это финансовые резервы, доступные только для предприятий определенного размера. Так что мы в финансовом плане гораздо меньше затронуты кризисом, чем маленькие компании, которые, без сомнения, сильно пострадают. Зато этот финансовый кризис влечет за собой экономический кризис и кризис потребления. Вся Южная Европа — Франция, Испания, Италия — сильно затронута снижением потребления. Люди сберегают больше и покупают меньше, уходят от дорогого потребления, покупают больше продукции под собственными торговыми марками ритейлеров, под марками дискаунтеров. Они меньше ходят по ресторанам — мы это констатируем, потому что у нас в Bonduelle есть ресторанный департамент, очень важный для нашего бизнеса. Так что для нас это не столько финансовый кризис, сколько последствия падения потребления. Но у нас есть шанс получить хорошее распределение нашего оборота между Францией, Западной и Восточной Европой, Северной и Южной Америкой, между консервами, замороженными продуктами и салатами, между поставками в рестораны и розничными поставками и т. д. И тем самым чаще иметь, как говорят французы, ветки, за которые можно зацепиться. Все вместе это означает, что основания для жалоб есть у кого угодно, кроме Bonduelle, — особенно у малого бизнеса, который будет испытывать трудности не только во Франции. РОССИЯ ДЛЯ BONDUELLE — ЭТО СТРАНА СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ВАЖНОСТИ — Доля Bonduelle на российском рынке сейчас оценивается в 12 процентов. Согласны ли вы с этой оценкой? Какую долю занимают российские продажи в вашей выручке? — Долю рынка можно измерять по-разному. Все зависит от того, о каком рынке вы говорите. Если говорить о нашей суммарной доле рынка — для всех категорий консервов, всей продукции, которая включает и томаты, и грибы, и маринованные огурцы, — я думаю, та цифра, которую вы назвали, недалека от реальности. Зато если посмотреть на два наших главных продукта - зеленый горошек и кукурузу - это будет гораздо больше. Между 30 и 40% процентами. Теперь второй вопрос. Россия для Bonduelle стала страной стратегической важности. Мы уже давно инвестируем в Россию: в коммерческом плане — уже почти 20 лет, в промышленном — 10 лет. Это страна, в которую мы поверили очень быстро. Это страна, которую мы не хотели покидать даже в очень трудных обстоятельствах. Я имею в виду кризис 1998 года, который для России был просто огромным и во время которого наши конкуренты приняли решение уйти с российского рынка. Мы же решили остаться здесь и облегчить расчеты для наших клиентов, которые и сейчас, 15 лет спустя, нам за это признательны. Сегодня мы очень горды тем, что Россия стала для нас страной номер один по продажам консервов под маркой Bonduelle, и тем, что 83 процента россиян знают марку Bonduelle, спонтанно называя ее в маркетинговых опросах. Наш бренд стал очень известным. И это позволило нам начать завоевывать из России Белоруссию, Казахстан, Армению, все страны СНГ — все это благодаря прочности российских позиций Bonduelle. Так что Россия для группы Bonduelle — это настоящая success story, которой мы очень гордимся и которую мы намерены всячески развивать. Доказательство — инвестиции, сделанные в этом году в наш второй российский завод. — Кстати, о вашем втором российском заводе, который вы приобрели у своего французского конкурента CECAB. Вы могли бы рассказать о деталях этой сделки? — Это смотря о каких деталях. — Например, кто был инициатором этой сделки — Bonduelle или CECAB? — Это была CECAB. — И почему? — Однажды генеральный директор CECAB попросил меня о встрече, чтобы сообщить, что они приняли решение расстаться со своими инвестициями в Россию. Почему? Я думаю, по двум причинам. С одной стороны, я считаю, что в России они столкнулись с коммерческими сложностями — марка Bonduelle здесь была значительно сильнее марок D'Aucy и Globus, принадлежащих CECAB. Также были производственные и агрономические проблемы. И еще завод, мощности которого были загружены не полностью и инвестиции в который обошлись им гораздо дороже, чем предполагалось. Думаю, выход CECAB из российских инвестиций надо рассматривать в рамках решений, которые они приняли в других секторах. Два года назад они свернули инвестиции в секторе замороженных продуктов. Затем они решили выйти из инвестиций в секторе консервов на Востоке. Сейчас они в процессе перераспределения своей деятельности во Франции и в Западной Европе. Так что мы смогли воспользоваться этой возможностью. И с точки зрения Bonduelle, она свалилась на нас очень удачно, потому что мы как раз находились в поиске дополнительных производственных, сельскохозяйственных мощностей. А CECAB арендовала на 25 лет 6000 га земли, которой для их завода оказалось слишком много. А нам как раз не хватало земли. Было просто необходимо найти способ повысить нашу производительность в России и заодно снизить наш венгерский импорт в Россию, который ведь дорого стоит — из-за транспортных издержек, из-за таможни и т. п. Для нас эта возможность была просто прекрасной. — А вы были единственным претендентом на этот актив? — Думаю, да. Хотя я не уверен — мне же не сказали «вы у нас единственный». Я примерно убежден, что мы были единственным претендентом. Но мы провели эту стратегическую сделку так, как если бы мы были не одни, — чтобы полностью гарантировать победу! — Планируете ли вы теперь приобретать другие активы CECAB? Например, Globus — хорошая марка, очень известная у нас... — CECAB остается собственником марки Globus в Центральной Европе — в Венгрии, Польше и т. д. Они сохранили, кстати, один завод в Венгрии. Насколько я знаю, они не принимали решения продавать оставшиеся у них активы в Центральной Европе. Марка Globus — прекрасная марка, я согласен с вами, она очень известна. Мы, кстати, были потрясены тем, что CECAB в России решила инвестировать в бренд D'Aucy больше, чем в Globus. Они рекламировали D'Aucy — марку, которую в России никто не знал, больше, чем Globus! С точки зрения конкурента, это был странный выбор, которого мы не поняли. В России мы сохраним раскрученную марку Globus с ее достаточно давним имиджем. Зато вытесним марку D'Aucy, которую собираемся заменить маркой Bonduelle. «МЫ СДЕЛАЛИ ВСЁ, ЧТОБЫ НАС НЕ СЧИТАЛИ ИМПЕРИАЛИСТАМИ» — Как бы вы охарактеризовали российский деловой климат в сравнении с другими рынками, на которых присутствуете? — Это рынок роста, хотя Россия — страна, в которой демографического роста нет. Вторая вещь: на этом рынке любят качественные продукты, и на нем собственных марок торговых сетей, под которыми продаются дешевые продукты, пока не существует. Они появятся, конечно. Все вместе эти ингредиенты делают Россию приоритетным рынком для нас. И она таким рынком для Bonduelle и останется. Это очень динамичный рынок. И в отличие от многих стран, где мы работаем, здесь легче найти квалифицированных специалистов — инженеров, людей, обладающих производственными навыками... Мы много заботились о том, чтобы наладить отношения с администрацией — как местной, так и федеральной, — и преуспели в этом. Я вовсе не хочу сказать, что мы соглашались на неведомо что. Мы просто делали все, что полагается, для того, чтобы Bonduelle вписалась в местную среду. И я считаю, мы смогли сделать все, чтобы нас не считали империалистами. Думаю, нас хорошо воспринимает губернатор Краснодарского края. В этих вещах мы, возможно, преуспели лучше других. — Какие в Краснодарском крае условия для иностранных инвесторов? — Я думаю, что для иностранных инвесторов важно не приходить с желанием полностью скопировать ту модель, что работала у них прежде. Что важно — так это сблизиться с местным губернатором. — То есть у вас с ним получились хорошие отношения? — У меня было несколько встреч с губернатором Александром Ткачевым. Я, кстати, также считаю, что это упростило бы возвращение CECAB сюда. Имидж, серьезная репутация и соблюдение взятых на себя обязательств упрощают такое возвращение. Поскольку губернатор Ткачев знал, как они себя вели до того, как появились мы... Думаю, в целом мы создали позитивный импульс на местном уровне в плане защиты окружающей среды или в социальной сфере. Первый совет, который я хотел бы дать каждому, кто хотел бы устроиться там, — это, очевидно, не приходить как империалист, идти на дискуссии с местными властями. И... даже мизинцем не прикасаться к нехорошим вещам. — Но вас там, наверное, заставляют нести всякие побочные социальные расходы? — В других странах — да. Во Франции — да. В России — нет. Ни в Москве, где мы работаем в плане коммерции, ни в Краснодарском крае, где у нас производство. В России и в Краснодарском крае мы находимся в состоянии роста. Напротив, мы сейчас нанимаем и сами обучаем персонал. Нет никаких рисков для тех, кто работает на Bonduelle в России. «МАРКА BONDUELLE НЕ ИМЕЕТ ПРАВА РАЗОЧАРОВЫВАТЬ В ПЛАНЕ КАЧЕСТВА» — В России международные агропромышленные компании часто вынуждены вкладывать средства в улучшение качества исходного сырья. Вы смогли решить эту проблему? — Да. Но мы ее пока что решили, к сожалению, таким способом, который, я считаю, для России неудовлетворителен. В этой стране мы должны производить сырье в очень больших количествах самостоятельно — потому что плохо получается находить российские фермерские хозяйства или колхозы, с которыми можно заключать контракты на поставки качественного сырья. На будущее у нас точно есть спрос на создание партнерств с агропромышленниками, которые соблюдали бы наши критерии конкурентоспособности, урожайности, качества и т. п., но нужно определенно сказать, что сейчас не тот случай и мы должны все производить сами. — Вы могли бы оценить ваши инвестиции в эту область? — Они огромны. Мы начали инвестировать в фермы, в ирригационные системы. И конечно, мы инвестировали в людей. Особенность овощеводства в том, что буквально за несколько часов хорошие овощи могут стать плохими, перезрелыми. Соответственно, нужны овощеводы высокой квалификации. И потом, у нас на заводе много контроля за качеством. Полагаю, около 20 процентов наших сельскохозяйственных и производственных инвестиций в России были сделаны именно в качество. Марка Bonduelle не имеет права разочаровывать в плане качества. Бренд строится долго, а разрушить его можно очень быстро. В России, как и в других странах, наш главный актив — это наш бренд, это доверие, которое испытывают к нему потребители и в которое мы должны инвестировать. Мы установили систему контроля качества от полей до завода, с приемки овощей до конца процесса. У нас также есть автоматы для удостоверения этого качества — например, оптический сортировочный прибор, весьма дорогостоящий. — И какова сумма ваших вложений в Россию? — В производство или в торговлю? — Общая сумма или по отдельности... — Это не нужно смешивать, это две разные вещи. В рекламу, я думаю, нам приходится инвестировать около 10 приоцентов от наших российских продаж. Это много. А наши инвестиции в производство на сегодня составляют 80 миллионов евро — в рублях это 3,2 миллиарда. — Как бы вы описали вашу международную стратегию? Какие регионы приоритетны для ваших инвестиций? — Bonduelle на протяжении многих лет развивает свою международную деятельность. В доказательство могу сказать, что в новом финансовом году, который у нас начался 1 июля, треть наших продаж придется на Францию, треть — на остальную Европу и еще треть — на страны за пределами Европы. В последней трети есть две очень важные зоны: Россия вместе с соседними странами — Казахстаном, Украиной и т. д. — и Северная Америка, где мы только что сделали серьезные инвестиции. И сейчас мы в процессе инвестирования в третью зону — в Южную Америку, в Бразилию. Два года назад мы там открыли завод. Бразильцы, которые вообще очень многочисленны, сильно любят овощи! А мы в Bonduelle любим такие страны, где много народу, любящего овощи! Вот наши приоритеты. Азия не входит в число наших сегодняшних приоритетов, потому что там уже многое завоевано до нас. Но однажды мы соберемся с силами и пойдем на Азию. Кстати, наиболее близкая к Азии страна — это же Россия... Тем более что экономические и политические отношения между Россией и Азией усиливаются, особенно в случае с Китаем. Поскольку Bonduelle стала российской компанией, возможно, это поможет нам двинуться на Азию. БИОПРОДУКТЫ — ЭТО ФИКЦИЯ — Многие мои французские друзья — настоящие фанаты биопродуктов. Наверное, если в их присутствии купить банку зеленого горошка Bonduelle, выйдет скандал. Но и в других европейских странах, в США таких людей становится все больше и больше. Как эта тенденция влияет на продажи Bonduelle? — Прежде всего, биопродукты — это только 3 процента рынка. Очень мало. Даже если этот сегмент вырастет на 50 процентов, общая доля рынка для биопродуктов будет всего 4 процента! Так что нужно расставить все по своим местам. Но главное, биопродукты — это всего лишь обязательство использовать средства. А не обязательство выдавать результаты. Чтобы иметь право на маркировку «био», нужно просто подтвердить, что на поля не вносились химические препараты. Это вовсе не доказывает, что в самих продуктах никакой химии нет! Достаточно того, чтобы крестьянин по соседству использовал химические препараты на своем поле, чтобы их перенесло ветром к вам... но ваш продукт все равно будет называться биологическим. Наша политика — в том, чтобы делать небольшое количество биопродуктов, поскольку некоторые потребители этого хотят, но это не основной бизнес для нас. Основа нашей политики — быть в состоянии гарантировать потребителям, что, употребляя продукты Bonduelle, они не едят пестициды. Так что мы берем на себя обязательства за результат, за то, что в конечном продукте было бы меньше химии. Третья вещь, которую вы можете сказать своим друзьям — любителям биопродуктов: зачастую, когда делаешь анализ свежих продуктов, купленных на рынке, оказывается, что в них больше пестицидов, чем в консервированных или замороженных продуктах. Потому что за рынками не очень-то надзирают. — Надо это обдумать... Я-то сама очень люблю делать покупки у фермеров на французских рынках. — А я вам скажу, что в рыночных продуктах находится больше пестицидов, чем в продуктах из супермаркетов, потому что надзор над рынками в целом слабее. Вторая вещь: в замороженных продуктах больше витаминов, чем в консервированных, а в консервированных — больше, чем в свежих. — Как это? — По одной простой причине. Потому что содержание витаминов в свежих продуктах снижается очень быстро. Когда вы снимаете урожай, в первые часы после сбора он теряет огромное количество витаминов. Большинство свежих овощей и фруктов, которые вы покупаете, особенно зимой, когда они прибывают с юга, попадают к нам через три, четыре, пять дней после сбора, да потом еще лежат несколько дней в магазинах. Очень часто они еще лежат несколько дней в наших холодильниках. И в них уже никаких витаминов нет. А когда мы делаем консервированные или замороженные овощи, мы стабилизируем их качество через два, три или четыре часа после сбора. Так что в процессе производства потери витаминов минимизируются. Более того, мы работаем с овощами на пике свежести, на пике витаминности. Это правда, что небольшие потери есть, но остается все равно много — гораздо больше, чем в свежих продуктах, хранившихся несколько дней. Вот две отличные причины прекратить покупать свежие продукты на рынках и начать есть консервы и замороженные продукты! — Консервы! Вы знаете, в России, особенно в больших городах, потребители плохо относятся к консервам... — Мы делаем качественные продукты — качественные не только в органолептическом отношении, но и в питательном, объясняя то, что я только что объяснил, работая все более серьезно... Например, когда мы начинали в России, мы начали с консервированного зеленого горошка, разумеется свежего. В Бразилии — то же самое. Но часто производители используют для консервирования сухой горошек, замоченный в воде, — это просто несъедобно! Я бы больше сказал: когда мы пришли в Россию, у консервов в целом был плохой имидж, потому что был плохой имидж у прежних производителей и у качества их продуктов. И возможно, именно поэтому Bonduelle так преуспела в России. Потому что мы принесли качество. Так же было в Германии, где Bonduelle начала работать в 1950 - 1960-х годах. В то время, когда у консервов там была плохая репутация, мы импортировали туда зеленый горошек, очень сладкий и вкусный. Это позволило нам достаточно быстро выиграть прекрасную долю рынка. И в России Bonduelle предложила качество, инновации, сервис для потребителей. И я хочу сказать, что русские покупатели это оценили — иначе бы они не покупали Bonduelle, достаточно дорогую марку! Но за качество надо хорошо платить, оно того стоит! «ГМО У НАС НЕТ И НЕ БЫЛО, НО ИССЛЕДОВАНИЯ В ЭТОЙ ОБЛАСТИ ДОЛЖНЫ ПРОДОЛЖАТЬСЯ» — Еще один ваш парадокс — то, что вы с симпатией относитесь к ГМО, генетически модифицированным организмам, я читала это в одном из ваших интервью. — Вы плохо читали. Я не говорил, что у меня есть симпатия к ГМО. Я сказал, что сожалею о том, что Франция и другие страны остановили исследования в этой области. Потребители не хотят ГМО — я уважаю их выбор. Но это еще не повод, чтобы прекращать все исследования. Франция, которая сильно продвинулась в агропромышленных исследованиях 20 - 25 лет назад, сейчас сильно отстает, в частности, от США. Но главное, существуют технологии, вытекающие из принципа ГМО, которые могут быть наложены на классическое скрещивание разновидностей. Благодаря этим технологиям можно быстро идентифицировать две разновидности растений, которые можно удачно «поженить» с точки зрения цвета, вкуса, текстуры и т. п. Можно сказать, это не значит создавать ГМО, но пользоваться технологиями, чтобы быстро повышать эффективность скрещивания без генетических манипуляций. Именно это я и хотел сказать. Я не за то, чтобы люди потребляли генетически модифицированные продукты, но я за то, чтобы продолжались исследования, которые могут дать дорогу интересным открытиям. — Но вы могли бы самостоятельно продолжать эти исследования, разве нет? У вас же есть свои лаборатории? — У нас нет средств, чтобы заниматься исследованиями в области семян, да мы ими и не занимались — это делали производители семян. На сегодня мы не производим ни единого килограмма генетически модифицированных продуктов ни в одной стране. Но мы сожалеем о том, что производители семян прекратили делать исследования. Более того, я убежден, что эти исследования позволили бы накормить девятимиллиардное население планеты. — Но в прошлом вы использовали такие продукты? — Нет, никогда. То, чем мы пользуемся, — это гибридизация, скрещивание двух разновидностей. Человек это делает на протяжении двух тысяч лет. Но ГМО у нас совсем нет и никогда не было. C анализом российского рынка консервированной кукурузы в России можно познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков «Рынок консервированной кукурузы в России». Ведомости |
