«Сибур», несмотря на экономический кризис, постепенно продвигается вперед в стремлении стать влиятельным игроком на мировой нефтехимической арене. Уже сегодня «Сибур» - крупнейшая нефтехимическая компания в Центральной и Восточной Европе. Представляем интервью Дмитрия Конова зарубежному изданию.

  Корреспондент Platts взял интервью у президента СИБУРа  Дмитрия Конова (перевод с английского языка)…

  За 2008 финансовый год чистая прибыль СИБУРа по сравнению с предыдущим годом снизилась на 29,2% - до 16 миллиардов рублей.

Тем не менее, несмотря на непростую ситуацию на рынке, СИБУР постепенно продвигается вперед в своем стремлении стать влиятельным игроком на мировой нефтехимической арене. Уже сейчас СИБУР - крупнейшая нефтехимическая компания в Центральной и Восточной Европе и СНГ и объединяет 34 предприятия, специализация которых варьируется от газопереработки до производства потребительских товаров.  

- Как вы оцениваете 2009 год для нефтехимии России, Центральной и Восточной Европы? Как отрасль справляется со спадом?

- Год пока выглядит неоднозначным. Например, СИБУР начал его очень слабо, так же, как завершил прошлый. Производство каучуков сократилось на 50%, поскольку рынок шин и автомобилестроения сильно просел. Но к концу года ситуация улучшилась. Что касается производственных мощностей в сегменте пластиков и органического синтеза, то они были загружены почти на 100% за счет доступности более дешевого исходного сырья, производство которого является частью нашей вертикальной интеграции. Шинный бизнес тоже постепенно  оживился.

- Каковы основные движущие силы этого оживления?  Вырос спрос или эффективность работы компании?

- Прежде всего, важно отметить высокую эффективность компании в сырьевом сегменте. На его долю сегодня приходится значительная часть нашей доходности. Мы, как и вся российская нефтехимия, изначально были хорошо обеспечены сырьем, которое было дешевым, в особенности, в первом и втором кварталах этого года. Также сильно помогла девальвация рубля, позволившая большинству российских производителей получать прибыль от экспорта, несмотря на упавшие цены в Европе.

- Устойчивый экспорт в страны Азии стал дополнительным подспорьем для европейской нефтехимической отрасли. А вам помог экспорт в азиатские страны?

- В Азию мы экспортируем  каучуки, которые составляют значительную часть нашего производства. Мы были свидетелями огромного падения объемов в четвертом квартале 2008 года и первом квартале 2009 года, но с тех пор они восстановились. Азиатский рынок пластиков вторичен для нас, СИБУР продает их в основном в России и Европе. Если, например, взять среднее российское производство двуосно-ориентированной полипропиленовой пленки, в прошлом году коэффициент использования производственных мощностей на нем составлял 100%, и вся продукция продавалась в России, при этом 70% поставок сырья покрывалось внутренними поставками, а 30% – импортными. Сегодня внутренний спрос снизился. Производители используют на 100% российское сырье и продают около 30% готовой продукции в Европе.

- Таким образом, изменение рыночной структуры в сочетании с обесцениванием рубля помогло российскому рынку?

- Да. Еще одним обстоятельством, которое благоприятствовало отрасли, но не нам, в частности, стало падение спроса на сжиженный углеводородный газ. Внутренний российский рынок столкнулся с избытком этого сырья, которое подешевело, что способствовало увеличению прибыльности некоторых нефтехимических компаний. Эта ситуация была отчасти изменена российским правительством, отменившим экспортные пошлины на сжиженный углеводородный газ, поэтому неравновесие на рынке длилось недолго. Начиная со второго квартала и далее, ситуация с сырьем была не столь хороша для нефтехимической отрасли. При этом у СИБУРа оставалось много сжиженного углеводородного газа, поскольку компания не перерабатывает все сырье во вторичных нефтехимических процессах.

- Поскольку с тех пор цены на сжиженный углеводородный газ выросли, теперь вы можете отгружать его на рынок вместо использования в собственной системе?

- Да, но мы ожидаем, что скоро будут восстановлены экспортные пошлины на сжиженный углеводородный газ. Правда, насколько мы понимаем, новая пошлина может быть более благоприятной для нас, чем предыдущая, временно отмененная правительством в начале года.

Потребности СИБУРа экспортировать газ объективны. В таких традиционных отраслях-клиентах, как автомобилестроение и строительство, значительно снизился внутренний спрос на базовые полимеры. В наибольшей степени это сказалось на ПВХ. В годовом исчислении падение спроса как на эмульсионный, так и суспензионный ПВХ составило около 40-45%. Внутренний спрос на полиэтилен снизился по сравнению с прошлым годом на 15-20%. Спрос на полипропилен пока остается в основном стабильным.

- Тогда как вы относитесь к недавним дискуссиям по поводу оживления спроса? Вы видите подлинное оживление спроса или считаете, что недавний рост объемов это лишь результат пополнения запасов в производственно-сбытовой цепи?

- Между Европой и Россией есть некоторая разница. В России снижение уровня запасов было огромным, как и повсюду, но произошло с отставанием на 3-4 месяца от глобальной тенденции. У нас оно было вызвано не только слабостью спроса. Свою роль также сыграло ослабление российской финансовой системы. Я думаю, что в России в действительности происходило то же, что в Европе, только в более крупном масштабе. Для множества звеньев производственно-сбытовой цепи, от конечного потребителя до производителя полимеров, было почти невозможно получить кредит на поддержку оборотного капитала. И, например, в металлургии это привело к почти полному прекращению закупок. Таким образом, масштаб снижения уровня запасов в России был гораздо бульшим, чем где-либо в мире.

Сегодня мы видим, что в Европе и, особенно, в Азии в некоторых звеньях производственной цепочки происходит восполнение запасов, частично возобновились закупки. Тем не менее, в России этого еще не произошло, мы видим лишь несущественное восполнение запасов.

Говоря об оживлении, мы должны делать различие между ВВП и промышленным производством. В отличие от Европы, в России падение ВВП на протяжении текущего спада выражалось двузначной цифрой. Поэтому падение ВВП, выраженное всего лишь однозначной цифрой, можно назвать оживлением, и рассматривать его в позитивном свете. Мы надеемся, что общее падение ВВП составит 5-10% в годовом исчислении, а к четвертому кварталу падение, вероятно, составит 3-4%. Поэтому в России не происходит по-настоящему значимого оживления.

- Вы думаете, что оживление в России примерно на 6 месяцев отстает от Европы?

- Думаю, речь идет об отставании в 6-9 месяцев. Темпы оживления в Европе также значительно выше, чем мы ожидаем в России. Российская экономика в значительной степени зависит от ценообразования на металлы и нефть. Поэтому, если мы увидим значительный рост цен на нефть, это серьезно ускорит темпы оздоровления рынка в России. Это также восстановит доверие со стороны потребителей в России. Если посмотреть на основные отрасли, то, например, падение спроса на полимеры в строительной отрасли официально составляет 20%. В реальности оно может достигать 50%. Некоторые из начатых проектов, которые находились в работе, теперь завершаются, а некоторые нет, но в настоящее время очень мало новых проектов. Если взять автомобилестроение, падение в годовом исчислении составляет 60%.

- Предоставляет ли нынешний спад какие-то благоприятные возможности и, если да, каковы они? Есть ли возможность заняться экспансией на рынке? Или вы предпочитаете «‘переждать эту бурю на якоре», пока не наступят хорошие времена?

- Мы повысили эффективность взаимодействия между органами управления и производственными площадками. Что касается попыток консолидации рынка, исторически мы не заинтересованы в приобретении кого-либо из наших конкурентов за исключением отдельных случаев.

- Можно ли сказать, что последствия кризиса кредитования оказывают более длительное влияние на производственно-сбытовую цепь в России, чем в Западной Европе?

- Влияние ограничения кредитования все еще сказывается в России. Также существует различие между государственными программами регулирования в Европе и России. Правительства европейских стран больше интересуют проблемы спроса. А генеральная линия политики правительства России - поддержка производителей.

- Похоже, что в России предпочитают видеть крупные национальные компании в лидерах на товарном рынке?

- Если бы российское правительство было сильно заинтересовано в крупной национальной нефтехимической компании-лидере, оно бы способствовало консолидации отрасли. Однако важно подчеркнуть, что в целом мы ощущаем государственную поддержку в различных направлениях нашего бизнеса. В настоящее время на стадии структурного оформления находятся договоренности с ВЭБ (вскоре после этого интервью СИБУР заключил соглашение с ВЭБ – Platts) о финансировании нашего крупнейшего проекта по строительству завода в Тобольске. Если говорить подробнее, речь идет о кредите на 1,4 миллиарда долларов, большая часть которого финансируется синдикатом западных банков, хотя часть непрямых платежей, которые составят около 15-20% всего кредита, поступит непосредственно от ВЭБ. Эта договоренность говорит о существовании государственной поддержки, но она все еще ограничена, поэтому мы пользуемся любыми благоприятными возможностями.

- У европейских производителей растут опасения по поводу новых низкозатратных производств, извне атакующих рынки Европы. Могла бы к России потенциально перейти чья-либо доля этого рынка?

- В определенной степени могла бы, но это зависит от конкретного продукта. Если взять типичного европейского производителя, он имеет пиролиз нафты, при этом этилен и пропилен перерабатываются на месте. Что касается ближневосточных производителей, они могут предложить очень дешевые этиленовые производные (полиэтилен, этиленгликоли и т.д.) и по относительно рыночным ценам пропиленовые производные (прежде всего, полипропилен). Причина – ближневосточные производители имеют фиксированные низкие затраты на этановое сырье, но получают обычные рыночные скидки на пропан, что приводит к значительному увеличению стоимости пропиленовых производных по сравнению с этиленовыми производными. Таким образом, в Европу будут поступать дешевые этиленпроизводные и пропиленпроизводные по относительно рыночным ценам.

В отличие от этого, в Европе мы имеем типичный нефтехимический  комплекс с пиролизом, который становится относительно неконкурентоспособным в производстве этиленовых производных. Это приводит к снижению коэффициента использования производственных мощностей и затем потенциальной остановке. Могут закрыться мелкие пиролизы в Италии и Франции. В конце концов, после ухода с рынка производителей полиэтилена и полипропилена в Европе изменится соотношение между этиленовыми и пропиленовыми производными. Так что я думаю, это станет возможностью для российских производителей, главным образом, в пропиленовой цепочке.

 - Следующим этапом после повышения спроса является восстановление прибыльности. Если на восстановление спроса в России уйдет примерно 9 месяцев, когда ожидается восстановление прибыльности? Через год? Полтора года?

 - Сдерживающим фактором восстановления нефтехимической отрасли в Европе является конкуренция со стороны стран Ближнего Востока. По этой причине в случае любого потенциального роста цен на энергоносители европейская промышленность пострадает сильнее, чем когда-либо. За долю рынка в Европе будет вестись борьба. В ближайшие два года в мире потребуется сократить мощности по производству этиленовых производных на несколько миллионов тонн - с учетом вхождения Ближнего Востока на рынок и того, что рост спроса не соответствует ожиданиям. В случае любого потенциального роста цен на рынках энергоносителей европейские производители не смогут повышать доходность и переносить затраты далее по производственной цепочке. Что касается прибыльности в России, есть случаи повышения прибыльности в ходе кризиса, и есть обратные примеры. В случае СИБУРа, наша нетрадиционная структура активов и бизнес-сегментов помогла нам пережить спад. И это касается не только вертикальной интеграции, но и самого сырья, поскольку мы можем продавать его на растущих рынках. Во втором и третьем кварталах EBITDA в нашем полимерном бизнесе составила 15-22%, а в нашем сырьевом бизнесе она еще выше. Многие производители полимеров имеют гораздо более низкую EBITDA. За счет этого мы выделяемся на их фоне, что позволяет нам добиваться роста в некоторых сегментах.

- Что вы ожидаете от четвертого квартала 2009 года?

- Наступающий квартал ничем не будет походить на четвертый квартал 2008 года. Нестабильность ценообразования тогда заставила людей потерять какую-либо способность смотреть вперед. Я ожидаю, что в четвертом квартале активность несколько снизится, и, возможно, к лучшему, чтобы не допустить затоваривания сырьем. Не произойдет значительного снижения цен; также не будет сильной нестабильности цен и объемов.

- С учетом уменьшающихся шансов на то, что китайский рынок будет импортировать нефтехимические продукты в таких же количествах как раньше, станет ли Европа основным объектом экспорта для стран Ближнего Востока?

- Европейским производителям угрожает серьезная опасность; что касается спроса, я также не думаю, что Китай снова придет на помощь Европе. Европа окажется неконкурентоспособной, когда туда устремится экспорт с Востока. Возможно, некоторое снижение цен на энергоносители поможет местным производителям.

- Если подвести итоги 2009 года: затраты были снижены; компании реструктурированы, какие следующие задачи придется решать отрасли?

- Полагаю, что они будут обусловлены тремя факторами. Во-первых, оживление будет происходить гораздо медленнее, чем нас уверяют. Во-вторых, проблемой станут высокие цены на энергоносители и, в-третьих, еще одним фактором станет рост производства в странах Ближнего Востока. Сегодня на рынке существует равновесие, позволяющее рынку переваривать поступающую в Европу продукцию из стран Ближнего Востока. Однако, в 2010 и 2011 годах объем поступающей оттуда продукции увеличится. Поэтому равновесие потребуется устанавливать заново.

"Platts (Special issue EPCA 2009)", октябрь 2009