Александр Емельянов знает, как вернуть в Россию переработку янтаря Небольшая фабрика "Емельянов и сыновья" из поселка Коврово Калининградской области сделала то, что не удавалось никому в мире,— соединила дерево и янтарь. Запатентовав уникальное ноу-хау — инкрустацию дерева (интарсию) янтарем — и почти достроив на кредитные деньги современную фабрику, компания пытается переключиться с точечных заказов для состоятельных клиентов на выпуск продукции для широкой публики. Спектакль одного актера На неподготовленного зрителя Александр Емельянов производит неизгладимое впечатление. Энергия бьет через край, отчего он не успевает договаривать фразы, часто перепрыгивая с одной мысли на другую. Понимая это, периодически он прерывает рассказ словами "Стоп. Еще раз", становясь похожим на режиссера на съемочной площадке. — Видите это окно? Если вы думаете, что это стекло, вы глубоко ошибаетесь,— театрально растягивая последнюю "о" в слове "глубоко", Емельянов кивает на дверь в свой кабинет, верхняя половина которой отделана витражом красно-оранжевых тонов.— Это чистый янтарь. Отполированный. Когда однажды Александр Емельянов демонстрировал янтарное "стекло" набившейся в его кабинет группе немцев из общества любителей янтаря, один из них усомнился: "А если дверь хлопнет, витраж разлетится и порежет кому-то лицо? Это небезопасно. У нас такое — найн". Емельянов передразнивает его, демонстрируя историю в лицах, но внезапно вскакивает из-за стола, подлетая к двери. — Я говорю: а как она должна стукнуть? Вот так? — он с размаху бьет по "стеклу" кулаком.— Или так? — наотмашь хлопает дверью несколько раз. С витражом опять ничего не происходит.— Тому немцу аж плохо стало! Вообще-то меня предупреждали, что Емельянов будет стучать кулаком по стеклу. Знакомые называют это действо его фирменным приемом и личным спектаклем. Но от неожиданности я все равно подпрыгиваю. — Знаете, радость моя, сколько раз я так бил? — спрашивает удовлетворенный произведенным эффектом Емельянов.— Уже восемь лет бью. Хрупкий янтарь должен был сто раз разлететься. А он держится. Таким — экспрессивным — и должен быть настоящий созидатель, уверен Емельянов. Созидает он уже давно — с 1993 года, когда он, бывший директор Ташкентского завода картонной тары и выпускник Ташкентского института инженеров железнодорожного транспорта, переселился под Калининград. Приехал с группой рабочих-мебельщиков, как теперь говорит Емельянов, "выживать". Купив заброшенную ферму и склад в местном колхозе, они соорудили небольшую лесопилку. Стругали доски, делали из них простейшую мебель, вскоре даже стали копировать дизайн итальянских производителей. Емельянов начал экспериментировать, решив соединить дуб и янтарь,— на деревянных поделках узоры из "солнечного камня" смотрелись бы в самый раз. Мировые умы, рассказывает Александр Емельянов, безуспешно бились над этой идеей со времен Фридриха Вильгельма I, подарившего Петру Первому Янтарную комнату. Проблема заключалась в том, что под воздействием температур дерево и янтарь начинали вести себя по-разному. Инкрустация дерева драгметаллами, железом и даже пластиком оказывалась долговечной, а вот янтарные узоры быстро рассыхались и рассыпались. Большинство экспериментаторов на этом успокаивались. Но не Емельянов. Много лет он размышлял над системой обработки камня, изобретал прокладки между янтарем и деревом, разрабатывал систему заливки и полировки камня, пока наконец не добился своего. Тайная комната Емельянов прохаживается по демонстрационной комнате, горделиво приподнимая крышку черного комода, пропитанного маслом, использующимся в деревообработке. Через деревянную стенку насквозь просвечивается тоненькая ниточка бамбукового стебля, выложенная из маленьких кусочков янтаря. Кроме Александра Емельянова такой красоты в мире не делает больше никто. Церковные киоты с янтарным кружевом, выгибающиеся края лакированного черного столика с красно-желтыми шахматными клетками, выложенные из разных оттенков золотистого камня японские панно, шкатулки, вазы — ко всему этому хочется прикоснуться. Янтарь, говорит Емельянов, притягивает. Технологию интарсии семья Емельяновых (помимо самого Александра в бизнесе заняты двое его сыновей) держит в большом секрете. В комнату, где свершается таинство интарсии, состоящее из 28 процедур, посторонних не пускают. Предусмотрительность не лишняя: чтобы узнать о "рецепте" технологии, начальника производства и даже простых рабочих неоднократно пытались подкупить местные производители изделий из янтаря. О самом процессе Александр Емельянов рассказывает лишь, что между выточенными с помощью лазерной установки узорами дерева и янтаря — девять различных связующих составов. Это так называемый янтарный клей, заливающий кусочки выложенного в узоры камня. Имеющая десятки оттенков янтарная мозаика собирается вручную. Потом поверхность полируется и покрывается маслом или лаком. Запатентовал свое изобретение Александр Емельянов еще восемь лет назад, а два года назад взял в несколько траншей кредитов на общую сумму 49 млн руб. и начал строительство фабрики, которое завершится в 2009-м. Летом этого года Емельянов решил, что самое время наладить внятную систему продаж, и обратился к консультантам. |
